– Она не может больше рожать. Но найдутся другие. Их целая семья, и есть одна столь могущественная, что даже…
Юрий почувствовал, как тяжелеет его голова. Он поднял правую руку, прижал ее ко лбу и огорчился, что она оказалась слишком теплой. Наклонившись вперед, он ощутил дурноту. Медленно расслабил спину, пытаясь не потянуть или не сотрясти плечо, и закрыл глаза. Затем опустил руку в брючный карман, вынул маленький бумажник, раскрыл его и достал из потайного кармашка маленькую яркую школьную цветную фотографию Моны: его милая с замечательной улыбкой, с ровными белыми зубами, с копной жестких, но прекрасных рыжих волос. Девочка-ведьма, любимая ведьма, но ведьма вне всякого сомнения.
Юрий вновь промокнул салфеткой глаза и губы. Руки у него тряслись так сильно, что лицо Моны расплывалось.
Он увидел, как длинные тонкие пальцы Эша коснулись края фотографии. Талтос стоял над ним, одной рукой опираясь на спинку софы, а другой удерживая фотографию, и молча изучал изображение.
– Из того же рода, что и ее мать? – тихо спросил Эш.
Внезапно Юрий выдернул из его руки фотографию и прижал ее к груди. Он согнулся, снова борясь с тошнотой, но боль в плече немедленно парализовала все движения.
Эш вежливо отстранился от него, подошел к каминной полке и оперся о нее руками. Огонь сразу стал стихать. Спина Эша совершенно распрямилась. Густые черные волосы вились над самым воротником, полностью прикрывая шею. Со своего места Юрий не увидел ни одного белого волоса в его шевелюре – лишь очень темные локоны, темные, с коричневатым оттенком.
– Значит, они будут пытаться захватить ее. – Эш, все еще стоявший спиной к Юрию, теперь из-за расстояния между ними был вынужден говорить несколько громче. – Они попытаются или добраться до нее, или захватить другую ведьму из этого же рода.
– Да, – ответил Юрий. Он был вне себя от бешенства. Как мог он подумать, что не любит ее? Как могла она так внезапно отдалиться от него? – Они будут стараться захватить ее. О господи, но мы дали им такое преимущество! – воскликнул он, только теперь в полной мере осознавая опасность. – О боже, мы играем им на руку! Компьютеры! Документы! Вот что произошло с орденом!
Он встал. В плече стучала боль. Это его не заботило. Он все еще держал фотографию, ладонью прижимая ее к рубашке.
– Как это – «играть на руку»? – спросил Эш, оборачиваясь.
Огонь камина вспышками освещал его лицо, отчего глаза становились темно-зелеными, почти как у Моны, а галстук казался кровавым пятном.
– Генетические тесты! – воскликнул Юрий. – Вся семья проходит тестирование, чтобы исключить возможность нового совпадения генов ведьмы-мужчины и ведьмы-женщины и рождения Талтоса. Вы понимаете? Они могут сравнивать различные документы – генетические, генеалогические, медицинские. В этих документах будет записано, кто могущественная ведьма, а кто нет. Господи боже, они будут знать, кого надо выбрать. Будут знать лучше, чем глупый Талтос! В этом знании, которого у него никогда не было, заключается их оружие. Ох, он пытался найти эту женщину среди такого множества. Он убивал их. Каждая из них погибала, не подарив ему того, чего он жаждал: ребенка женского пола. Но…
– Можно мне еще раз взглянуть на фотографию этой молодой рыжеволосой ведьмы? – неуверенно спросил Эш.
– Нет, – отрезал Юрий. – Вам нельзя.
Кровь бросилась ему в лицо. Он ощутил влагу на плече. Рана открылась. У него началась лихорадка.
– Вам нельзя, – повторил он, глядя на Эша. Эш не ответил.
– Пожалуйста, не просите меня, – уже совсем другим тоном продолжил Юрий. – Вы нужны мне, нужна ваша помощь, но не просите меня показать ее лицо… не теперь.
Они глядели друг на друга.
– Согласен, – кивнул Эш. – Конечно, я больше не буду просить вас об этом. Но полюбить очень сильную ведьму крайне опасно. Вы знаете это, не так ли?
Юрий не ответил. В один миг он понял все: что Эрон погиб, что Мона в опасности, что почти всех, кого он когда-то любил или кем дорожил, у него уже отняли, что ему остается лишь робко надеяться на счастье, удовлетворение и радость в будущем, но он слишком слаб, утомлен и ранен, чтобы обдумывать свои дальнейшие действия. Ему придется оставаться в кровати в соседней комнате, которую он не осмеливался даже осмотреть. Это будет первая кровать, в которую он сможет лечь, с того момента, когда его пронзила пуля. Он знал, что никогда в жизни не покажет фотографию Моны этому существу, стоявшему рядом и глядевшему на него с обманчивой мягкостью и лжевозвышенным терпением. Он знал, что в любой момент может рухнуть без сознания.
– Пойдем, – сказал Сэмюэль с грубоватой нежностью, подходя к нему своей обычной раскачивающейся походкой. Толстая шишковатая ладонь коснулась руки Юрия. – Тебе следует лечь в постель. Поспи. Мы вернемся сюда с горячим ужином, когда ты проснешься.
Юрий позволил проводить себя к двери. Но все же что-то остановило его, побуждая к сопротивлению маленькому человечку, обладавшему силой не меньшей, чем у любого взрослого мужчины нормального роста. Юрий обернулся и еще раз взглянул на высокого человека, стоявшего у каминной полки.
Затем он вошел в спальню и, к своему удивлению, в полубессознательном состоянии упал на кровать. Маленький человечек стянул с него ботинки.
– Простите меня, – сказал Юрий.
– Не стоит беспокоиться, – ответил маленький человек. – Тебя укрыть одеялом?
– Нет. Здесь тепло и спокойно.
Юрий услышал, как дверь за карликом затворилась, но глаза не открыл. Он уже соскальзывал в бездну, прочь от всего, однако видение, явственно представшее ему на грани засыпания, заставило в ужасе очнуться: Мона сидела на краю своей кровати и призывно манила его себе. Волосы у нее между ног были рыжими, но темнее волос на голове.
Юрий открыл глаза. На миг ему показалось, что вокруг царит полная тьма, и его встревожило отсутствие света, который здесь должен был быть. Затем постепенно он осознал, что рядом стоит Эш и смотрит на него сверху. Испытывая инстинктивный страх и отвращение, Юрий лежал неподвижно, устремив взгляд на длинное шерстяное пальто незваного гостя.
– Я не заберу фотографию, пока вы спите, – сказал Эш шепотом. – Не беспокойтесь. Я пришел сказать вам, что должен вечером уехать на север и побывать в долине. Я вернусь завтра и надеюсь найти вас здесь, когда приеду.
– Я оказался не столь умен, не так ли? – спросил Юрий. – Показывать вам ее фотографию было глупо.
Он все еще пристально вглядывался в черную шерсть. И вдруг прямо перед лицом увидел пальцы правой руки Эша. Он медленно повернулся и посмотрел вверх. Близость большого лица этого человека ужаснула его, но он не произнес ни звука и просто уставился в глаза, смотревшие на него с безжизненным любопытством, а затем перевел взгляд на чувственный рот.
– Мне кажется, что я схожу с ума, – сказал Юрий.
– Нет, ничего подобного не происходит, – возразил Эш, – но теперь вы должны быть умнее. Спите. Не опасайтесь меня. И оставайтесь здесь в безопасности с Сэмюэлем до моего возвращения.
Глава 4
Морг, маленький и грязный, состоял из четырех комнатушек со старым белым кафелем на полу и стенах, с ржавыми стоками и скрипящими железными столами.
«Только в Новом Орлеане можно увидеть такое, – подумала Роуан. – Только здесь могут позволить тринадцатилетней девочке подойти к телу, увидеть все это и заплакать».
– Выйди отсюда, Мона, – сказала она. – Позволь мне осмотреть Эрона.
Ноги ее тряслись, а руки еще более. Происходило нечто похожее на старую шутку: вы трясетесь, вас скручивает, и кто-то спрашивает: «А чем вы зарабатываете себе на жизнь?» А вы отвечаете: «Я не-не-нейрохирург!»
Она постаралась сдержать дрожь в руках и подняла окровавленную простыню. Машина не повредила его лицо. Да, несомненно, это Эрон.
Здесь не место воздавать ему почести, вспоминать о его постоянной доброте и тщетных попытках помочь ей. Достаточно одного воспоминания, которое затенит грязь, вонь и кошмар, в котором оказалось это когда-то достойное тело, превратившееся теперь в бесформенную груду на испачканном столе.