Собеседники ещё проговорили некоторое время, а потом Красильников ушёл. Сытин проводил Николая Михайловича, а затем заказал междугородний разговор с главой Русской Торгово-Промышленной компанией. Соединение дали через четверть часа после поступления заказа. Закончив взаимные приветствия, Сытин перешёл к делу:
- ... Да, Аристарх Петрович, заходил ко мне Николай Михайлович с интересным вопросом. Нет, там дело насчет рекламы. Посмотрим, что можно сделать. Как вы и просили я его поддержал насчёт зачинания нового дела. Да-да. И насчёт Рябушинских заверил. Так что просьбу я вашу выполнил в точности. Вы как воду глядели, полагая, что он ко мне зайдет. Нет. С основной задачей пока, как можем, справляемся. Но вы ж понимаете, что читатели не только наши газеты читают. А там всякое попадается. Иногда приходится и отвлекаться на нейтрализацию всяких дурных слухов и пасквилей. Иногда и не знаешь, смеяться или плакать. В какие только глупости может поверить русский человек. Но зато и мы этим активно пользуемся. Да-да, спасибо. Да. Несомненно. И вам. Счастливо!
Положив трубку на аппарат, Иван Дмитриевич проворчал:
- Вот к чему такие сложности? Нет чтоб самому не рассказать. Развели интриги на пустом месте...
Потом поднял трубку внутреннего телефона и связался с секретарем.
- Миша, там наши делатели новостей ещё не подошли? Нет? Как соберутся, запускай. Будем смотреть, что они там нового полезного нарыли и напридумывали.
---------------------------
4 июля из Парижа пришли дурные новости. Министр финансов Франции Морис Рувье заявил о том, что русские своими неуклюжими и несогласованными действиями внесли диссонанс в работу Парижской биржи и поставили под угрозу выполнение собственных обязательств перед гражданами Франции и французскими банками, отказавшись от золотого рубля. Вообще, чтоб такое было произнесено устами столь высокого лица, нужно явно было что-то устроить на бирже эдакое, причём среди сильно проигравших явно должны были оказаться крупные французские банки. Только они могут понудить французского министра к такой откровенности. Брокеры князя, конечно, играли на инсайдах о намеченных налетах дирижаблей на Японию, но все-таки не настолько крупно. Тут явно нужны капиталы побольше. О начале каждой акции подавались телеграммы в Санкт-Петербург. Так что скорее всего в Париже на инсайдах поигрывало русское Министерство финансов или кто-то сравнимый по весу. Причём наверняка с подачи Императора. Далее в речи французского министра шла всякая болтовня про союзнические связи России и Франции, и прочая ерунда. А вот под конец министр сообщал, что в связи с необходимостью обслуживания государственного долга России и операций двухсторонней внешней торговли в условиях отказа России от золотого стандарта Франция вынуждена установить особый режим обслуживания счетов русского Госбанка и Министерства Финансов. По сути французы потребовали депонировать на счетах во Франции неснижаемый остаток в размере не менее 900 миллионов франков в любой валюте, имеющей золотое обеспечение для якобы оперативного обслуживания русских финансовых обязательств перед другими странами и для финансовой поддержки русской внешней торговли. Выходило эдакое принудительное замораживание русских средств на счетах французских банков. Нет, деньги французы, конечно, не совсем замораживали и даже обещали платить проценты за пользование средствами, но право снять или широко распоряжаться этими средствами русское правительство лишалось. Наши естественно с такой постановкой вопроса категорически не согласились. Не было такого никогда. А в условиях войны - это откровенный удар под дых России. И ничем другим это квалифицировать было нельзя. Причем навярняка этот вопрос обсуждался между Францией и Россией в тиши кабинетов. И явно стороны категорически не сошлись в позициях, раз уж французы решили провести этот вопрос явочным порядком с объявлением через выступление французского министра. Русская пресса вскипела яростным негодованием. Кем только не обзывала она липовых союзников, которые в трудное для страны время позволили себе такое. И естественно сразу появились статьи, в которых прямо и завуалированной предлагалось плюнуть на эту Францию и активизировать отношения с Германией.