— Хмм! — заинтересовался Михаил, — ну даже если это и так, тут нужно с нашими налоговиками говорить, то не все ввозимые конвенционно товары подпадут под подобные налоги. Значительная часть выпадет. А Берлин аналогично может поступить с нашими товарами.
— Не все, — согласился Александр. — Но суть не в этом. Когда придёт время, подобными мерами можно будет разрушить невыгодный России договор и усадить Берлин за стол переговоров.
Михаил откинулся на спинку кресла и раздосадованно проговорил.
— Все это проще сказать, чем сделать. Да и вообще никто так не делает. К тому же это наверняка приведёт к внешнеполитическому кризису…
— Государь, мы стараемся быть большими европейцами во взаимоотношениях с Европой чем они сами. Только европейцы этого никогда не оценят. Мы для них всегда останемся азиатами. При этом они никогда не стесняется поступать так, как им выгодно. Так почему мы обязаны поступать иначе? Ты Император России, и обязан заботиться о своих поданных. О чужих подданных пусть заботятся их правительства. Ещё германский канцлер Бисмарк говорил, — «Русские всегда приходят за своими деньгами. И когда они придут, не надейтесь на иезуитские договоры, которые якобы вас оправдывают. Они не стоят бумаги, на которой написаны. С русскими нужно играть честно, или не играть совсем». Это не дословно, но где-то близко к тому.
— Хмм! Он действительно говорил это? — переспросил Император.
— Вроде бы да. Но если даже это не так, то почему бы в нужный момент подобные слова не сказать русскому Императору?
— М-да! Поживем — увидим. Но ты сам посмотри! У Империи ещё не начались проблемы, а воронье уже начало слетаться в надежде на проживу…, — Михаил встал из-за стола, подошёл к окну и долго смотрел на неуютный осенне-зимний пейзаж за окном.
— Как-то оно там пойдет…? — не обращаясь ни к кому конкретно проворчал он. Потом обернулся и уселся на подоконник.
— Вот и получается, что для того, чтоб заключить нормальный договор, нужно показать силу на Тихом океане. Да ещё при этом не сильно влезть в долги, — невесело резюмировал он.
— Государь, я действительно считаю, что некоторые пошлины излишне велики. Из-за них и из-за золотого обеспечения рубля за несколько лет к нам в страну пришёл большой европейский капитал. Вроде бы это неплохо на первый взгляд. И Витте этому сильно поспособствовал. Но за счёт высоких пошлин этот капитал получает сверхприбыли. По-хорошему, те же французы и бельгийцы, построив металлургические заводы и шахты на юге страны ничего нового технически нам не принесли. Зато теперь иностранцы в важнейшем регионе контролируют более половины выделки чугуна и стали. И до половины добычи угля. Они уже организовали синдикат по продаже своего металла. Туда пока вошли не все, кто мог бы, но это только пока. Цель вроде бы благая — снижение издержек при реализации своего товара. Сейчас эта организация распределяет квоты на казенные заказы между своими заводами. Это уже монополист. Нынче в кризис у нас на время образовался сильный избыток мощностей по выделке чёрного металла. Так что снижение издержек — это вроде бы правильно. Но разве цены на металл после образования синдиката сильно снизились? Нет! При этом русская казна через ценовую политику поддерживает в том числе и пришедших сюда иностранцев за собственный счёт. Не учитывая то, что эти иностранные капиталисты легко могут кредитоваться у себя на родине под процент вдвое ниже, чем русские заводчики. Сейчас страна вроде начала выходить из кризиса. Но тот же Продметалл с наступлением лучших времена и не подумает самораспуститься. Цель любого капиталиста — получение максимальной прибыли. А потому целью любого монополистического синдиката будет являться продажа своей продукции по максимальным ценам. Сделать это можно, ограничив поступление продукции на рынок. При избытке мощностей по выделке металла мы очень скоро получим его недостаток на рынке. Если в зародыше подобные монополии в зародыше не убить, то потом определять порядки на наших рынках будут в Париже, а не в Санкт-Петербурге. Монополия — это спрут. Избавляться от него нужно пока он не опутал страну своими щупальцами и не начал пить из неё кровь, считая себя в праве это делать на постоянной основе.
Выслушав весьма убедительную речь новоиспеченного статского советника и немного помолчав, Император ответил.
— Хорошо, я тебя услышал. Я подумаю, как быть.
Он вернулся за стол, а потом спросил, кивнув на тонкую папку, оставшуюся в руках князя.