Через час, вернувшись из вагона-ресторана, князь взялся за всученную ему секретарем перед отъездом очередную порцию почтовой корреспонденции. Уже несколько лет назад он перераспределил получение почты на несколько адресов. Так что удалось разделить эти потоки. Те партнёры и знакомцы, которые были важны Александру, отправляли почту на новый адрес, и эту почту князь просматривал собственноручно. А остальная корреспонденция, приходящая на обычные адреса, просматривалась сначала помощником личного секретаря. Отобранное помощником попадало на стол Ярославцеву. Тимофей также сортировал полученное, направляя отобранное либо самому князю, либо специалистам, а на что-то отвечал самостоятельно. Построенный подобным образом многослойный фильтр почти избавил Александра от бесконечного спама начала двадцатого века. Так что то, что сейчас ехало с Агреневым в поезде действительно могло его заинтересовать или требовало личного ответа.
Разорвал очередной конверт, Александр вчитался в текст. М-да… Саратовский губернатор в очередной раз, в третий уже, предлагает князю поставить в подведомственной ему губернии новое производство и готов выделить участок земли под это на льготных условиях. Таких людей как губернаторы игнорировать нельзя. Отвечать придется, хотя Тимофей вполне мог бы это сделать и сам. Ответ ему и так известен — денег не печатаем. В ответе будет конечно совсем другое, но по сути смысл тот же. Хотя мысли насчёт заводов в низовьях Волги у Агренева несомненно имелись. Но пока, увы, их приходилось откладывать в долгий ящик.
Князь взялся за перо и быстренько набросал ответ. Потом скрепил скрепкой оба письма и отложил в сторону. Ярославцев остался в Москве, так что сейчас его обязанности в поезде заменяет один из команды телохранителей. Запечатает, надпишет конверт и отправит.
Так, что тут у нас ещё? О! Письмо от Карпинского. Так-так! И пишет Павел Михайлович, что в Сысертском округе совсем рядом с Полевским заводом под железной шляпой обнаружено еще одно месторождение колчедана. Анализ дал неплохое содержание меди. И карта прилагается. Ага! Ну вот похоже и оно — Зюзельское месторождение. Вот теперь в Сысертском горном округе полный комплект медных месторождений. Ну по крайней мере из того, что сохранилось в памяти. Что несомненно радует. По-хорошему, Соломирскому нужно бы сначала с Дегтяркой разобраться, а потом уже и за Зюзельский рудник браться. Но как-то в это не очень верится. Зюзельский рудник от Полевского завода — рукой подать. С него на завод руду и гужом возить можно. Хотя нет! При таких глубинах залегания руду сначала нужно разрабатывать разносом. Уж какую выгоду дают экскаваторы, Соломирский теперь прекрасно знает. А экскаваторы делается только у меня в Челябинске. Ну и ещё штучно в Питере, но туда Дмитрий Павлович ездит не слишком часто. Так, что тут ещё? Образцы имеют некоторое содержание золота и серебра, но не слишком большое. А вот цинка нет, что позволяет перерабатывать руду более простым способом, поскольку не требуется улавливать этот самый цинк.
Александр быстро просмотрел стопку писем, но послания от Соломирского не было. Это кстати даже хорошо, что его нет. Видимо, Дмитрий Павлович решил сначала все хорошо разведать, а уж потом радовать своё драгоценного партнёра. Впрочем, он наверняка в курсе, что Карпинский отпишет своему нанимателю. Короче, будем посмотреть.
Так, ещё что нам пишет Карпинский? А, ну да. В очередной раз через управляющего предлагают присоединиться к «крайне необходимому делу» и войти в объединение уральских производителей гвоздей и проволоки. И ведь сорганизовались таки, — Горенин докладывал. Акционерное общество «Гвоздь» во главе с Ратьковым-Рожновым — хозяином Ревдинского округа. Собрали больше половины производителей этого добра на Урале. Но многие отказались. Тот же Абемелек-Лазарев отказался. И нечто подобное мутят насчёт листового и кровельного металла. Одним из главных в этом мутном деле, прикрываемом высокими патриотическими речами, все тот же действительный тайный советник В. А. Ратьков-Рожнов. Тот самый, что, будучи городской главой Санкт-Петербурга, в 1897 году и владея немалым пакетом по сути германского «Общества электрического освещения» Сименса, получил для этой компании концессию на освещение северной столицы аж на 40 лет. И обломал этой, прямо скажем, монополией нормальный бизнес другим людям. В том числе и князю Агреневу.