Пройдя чуть дальше, наш герой услышал пенье дивных птиц, голоса которых походили на смех гурий. Не в силах сдержать любопытство, Шариф приблизился к высоким кустам шиповника и с нетерпением раздвинул их, как жених после свадебного пира раздвигает чадру невесты, которую сосватали ему родители, а он никогда не видел её лица. Открывшаяся ему картина едва не лишила юношу рассудка.
Сразу за кустами пролегал прохладный арык, который брал начало от бурного сая и наполнялся чигирём. В самом его истоке, где он образовывал маленький пруд, неподалёку от резной беседки, купались три девушки. Они, смеясь и перекликаясь, пытались затащить к себе четвёртую, которая бегала от них по берегу, не решаясь окунуться в холодную воду. Расшитые золотом шальвары и прозрачная, из тончайшего шёлка короткая курта с широкими рукавами выдавали высокое положение трусихи. О её подругах ничего по одежде определить было нельзя ввиду отсутствия таковой.
Ослеплённый красотой, юноша отшатнулся и зашумел кустами. Девичьи голоса стихли. Он решил, что обнаружен, хотя в этом случае, скорее, послышался бы визг. Стыд бросил кровь в его лицо. Испугавшись оказаться застигнутым за столь неблаговидным занятием, Шариф кинулся бежать. Как молодой олень, он мигом пролетел через весь сад и скрылся в старой калитке.
Остаток дня беглец провёл как во сне. Зато ночью не смог сомкнуть глаз. Как только он начинал засыпать, чудесное виденье вставало перед глазами, и юноша в волнении вскакивал. Но снилась ему не белоснежная кожа трёх купальщиц, не гибкие линии их дивных станов, а стройная, как у лани, фигурка, и, подобное луне, прекрасное лицо четвёртой девушки.
Такое бодрствование во сне продолжилось и на следующий день. Несколько раз Шариф получал удары палкой по рукам от старшего мастера за ошибки в работе, но не замечал их. Даже дочка хозяина, пришедшая, как она часто делала, посмотреть на его работу, не смогла отвлечь юношу от его мыслей. С огромным трудом он дождался полуденного отдыха, а ноги сами понесли его к знакомому саду.
Старая калитка по-прежнему была немного приоткрыта. Парень проскользнул в неё и осторожно, пытаясь остаться незамеченным, прокрался к кустам шиповника. Раздвинув знакомые ветки, он… ничего не увидел. Сай, чигирь, пруд и беседка оставались на месте, а девушки исчезли. Решив подождать, Шариф прилёг в тени куста возле журчащего арыка. Через несколько минут глубокий сон овладел уставшим юношей.
Снились ему вчерашние прелестницы. Три в одинаковых одеждах, очевидно, служанки, а четвёртая в наряде из дорогих тканей с искусной отделкой и золотой вышивкой. Девушки окружили его, и, хихикая, рассматривали без стеснения, пользуясь сном незнакомого юноши. Увидев ту, мысли о которой не давали ему покоя вот уже сутки, Шариф моментально проснулся.
Сон оказался явью. Вскричав, девушки отбежали в сторону и поспешили закрыть лица тончайшими покрывалами из полупрозрачной ткани, спускающимися из-под тюрбанов. Юноша поторопился подняться с земли и поприветствовать знатную особу, которую он безошибочно выделил среди служанок.
— Да ниспошлёт небо, о госпожа, вам долгие дни и здоровье. Не подскажите ли вы, досточтимая, кому принадлежит этот дивный сад?
— Очевидно, вы прибыли издалека, дорогой путник, если не знаете, что это сад эмира Фаридуна, хозяина этого города. Но вы зря называете меня госпожой, уважаемый. Я всего лишь служанка его дочери, как и мои подруги.
При этих словах девушки удивлённо посмотрели на говорившую, но тут же, переглянувшись между собой, и сдержанно прыснув, опять сделали серьёзные лица.
Шарифу стало стыдно своей неосведомлённости. Он решил не разрушать мнение девушек о том, что он путешественник. Кроме того, юноша вдруг застеснялся своей бедной одежды, которая даже на фоне скромных нарядов служанок выглядела нищенской.
— Да, красавица, — такое обращение стало возможно, когда девушка призналась, что она не принадлежит к знатному роду, — я путешественник. Сын почитаемого правителя Сафарбека. Прошу вас простить мне мой наряд. Недалеко от вашего города на мой караван напали разбойники. Они ограбили его, убив всех слуг. Мне чудом удалось уцелеть. Добрые жители кишлака, в который я пришёл, дали мне эту одежду, чтобы было в чём появиться днём. Зовут меня Асрар. Могу ли надеяться узнать ваше имя и почему ваш наряд выглядит так, будто вы являетесь владелицей этого райского места?