Часть Кирилла захлёбывалась диким криком в нежелании её отпускать, а другая говорила, что так будет правильно, по крайней мере, сейчас. Полина направилась в дом и скрылась за дверью. Через двадцать минут она вышла с укутанным щенком в руках, соврав родителям Кирилла что-то нелепое, но шампанское уже всем ударило в голову, поэтому поохав и расцеловав Полину на прощанье, семейная пара отпустила её домой. Максима, к счастью, в комнате не было, поэтому удалось избежать нового витка выворачивающих душу наизнанку взаимных упрёков.
Кирилл всё это время стоял на террасе и всматривался в черноту ночи. Он пытался разобраться в своих чувствах, но этот коварный клубок запутывался ещё сильнее. Парень услышал звук открывающейся двери и обернулся: Полина держала в руках маленький ярко-синий комочек, с высовывающейся наружу светлой мордочкой. Девушка крепко прижимала его к груди и смотрела только на него. Она сделала несколько шагов и остановилась у края веранды, повернув голову в сторону Кирилла. Несколько секунд она просто смотрела на него, словно пытаясь прочно укоренить в своей памяти его образ. Полина не хотела прощаться, поэтому, не говоря ни слова, спустилась к машине. Так девушка сохранила в себе маленький кусочек надежды.
Broken Iris – Where Butterflies Never Die
Полина села в машину и, посадив Лео рядом на переднее сиденье, завела мотор. Выехав на трассу, девушка аккуратно вела машину, пытаясь сфокусировать всё своё внимание на дороге. Но чем дальше она отъезжала от дома, тем ближе панический страх, перемешанный с болью, подбирался к горлу. Наконец эта адская смесь достигла своего апогея. Полина вдавила в пол педаль газа, и наружу вырвался дикий крик. Машина дёрнулась, и понеслась по прямой дороге. Задыхаясь от нехватки воздуха, Полина начала бить кулаками по рулю, ощущая, как солёная влага бежит по лицу. Голова разрывалась от безумного количества вопросов, начинающихся со слова «почему», но ни один из них не находил ответа, давая пищу коварной гидре самобичевания. Автомобиль начало заносить, и девушка резко ударила по педали тормоза. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, машина замерла посреди дороги. Истерика отступила, оставляя вместо себя лишь выжженную пустыню. Полина услышала жалобный писк, разрывающий и так истерзанное сердце на куски. Девушка повернула голову в сторону звука и подхватила на руки маленькое дрожащее тельце. Щенок надрывно скулил, напуганный всем происходящим. Полина крепко прижала его к себе и коснулась губами его шелковистой шёрстки.
***
Zahara – Con Las Ganas
Полина ощущала невероятную лёгкость во всём своём теле, словно кто-то просто взял и выключил земное притяжение. На устах девушки засияла улыбка. Опустив голову она, неожиданно заметила, что под ногами у неё вместо серого грязного асфальта белоснежные пушистые облака. На секунду страх падения захватил Полю в свои объятия, но потом откуда-то пришла уверенность, что это невозможно, как будто бы всегда так было. Неожиданно девушка ощутила нежное прикосновение к своей щеке, таким невероятным волнением отзывающееся внизу живота. Непонятный мягкий шёпот летал в воздухе. Полина не могла разобрать слов, но она словно обладала даром ощущать их значение. Постепенно стало возможным различить голос говорящего. Он окутывал со всех сторон и дарил приятное тепло. Ощущение, будто холодным зимним вечером сидишь перед камином, закутавшись в любимый старый плед. И это невероятное чувство защищённости, именно оно и дарило сладкую иллюзию невесомости. Резко болезненно кольнуло в области сердца, и кто-то безжалостным щелчком своих пальцев включил гравитацию, а вместе с ней пришла её закадычная подруга - реальность.
Полина проснулась. Она ощущала это. Хотелось закричать в голос и перебить все стеклянные предметы в доме. «Ненавижу!» - в агонии кричало разбитое сердце. Поля оставляла глаза закрытыми в надежде, что волшебный сон снова победит эту невыносимо горькую действительность. Этого не случилось. По щеке медленно покатилась хрустальная капелька, мгновенно исчезнувшая на белоснежной наволочке. Вторая не заставила себя ждать. Глаза всё так же оставались закрытыми, а зубы с силой сжимались, чтобы дикий крик не испугал соседей. Адская боль праздновала победу, выжигая все внутренности.
Неожиданно кто-то приземлился на край кровати, а затем лёг рядом. Полина замерла, боясь пошевелиться. Девушка ощутила, как нежное прикосновение убрало с мокрой щеки прилипшую прядку.
- Милая, ты плачешь? – бархатный шёпот окутал измученное тело, а Поля всё так же боялась сделать хоть какое-нибудь движение.
Парень снова провёл пальцем по щеке девушки. Он опять не смог удержаться. Совесть твердила ему вот уже два часа кряду, что он может нарушить её беспокойный сон, но он ничего не мог с собой поделать. Это словно возможность прикасаться к мечте: нежно и бережно, и никак по-другому. Ведь она творение самого великого волшебника. Парень прикоснулся губами к её щеке. Ещё один порыв, который не удалось сдержать.
Полина собрала все свои силы в кулак и перевернулась на спину. Девушка тут же оказалась в любимом мире, где над головой серое зимнее небо. На лице Кирилла появилась обожаемая широкая улыбка, которая беззастенчиво объявляла о своей искренности милыми ямочками на щеках. Из глаз Полины вновь хлынули слёзы, но они были совершенно другими: освобождающими, а не опустошающими.
- Родная, ты что?! Что с тобой?! – улыбка исчезла с лица Кирилла, уступая место беспокойству.
Парень начал целовать Полю в те места, где появлялись блестящие дорожки. Девушка перевернулась на бок и, уткнувшись носиком в майку Кирилла, что есть мочи, прижалась к нему всем телом.
- Я так боялась, что потеряла тебя! Я думала, что ты ушёл навсегда…Я…Я… - от нахлынувших чувств стало не хватать воздуха.
- Шшш, успокойся. Дурочка, как ты вообще могла такое подумать, - тихо приговаривал Кирилл, гладя Полину по шелковистым волосом. – Запомни: никогда и ни при каких обстоятельствах я не оставлю тебя, слышишь! Я люблю тебя! – последние слова были произнесены громко и отчётливо, не пытаясь кому-то что-то доказать, а просто потому, что по-другому они звучать не могут.
Полина всё слышала, но была не в силах что-нибудь ответить. Она лишь крепче прижалась к Кириллу и прислушивалась к успокаивающему биению его сердца. Лучик зимнего солнца скользнул сквозь не завешенное окно. Аккуратно прокрадываясь через комнату, он старался осветить каждый её уголок, а когда добрался до большой кровати, рассыпался миллионами солнечных зайчиков, отразившись в колечке на безымянном пальчике самой счастливой в мире девушки.
Неправда, что первая — значит, самая в жизни главная. Это придумали ревнивые и завистливые «первые». Для меня самая главная — последняя любовь.