При всем богатстве фантазии и знании неугомонной натуры Стаса Лев никак не мог даже предполагать, как у того продолжится вчерашний вечер. А тот, закончив повествование о своих похождениях, плюхнулся на стул и, хитро ухмыльнувшись, спросил с подначкой в голосе:
– Мария-то тебя не слишком ругала, когда пришел домой «под креном»?
– Сначала ворчала, потом… Потом мурлыкала и ворковала. Это все, что могу рассказать. Детали? Тебе это надо?
Крячко замахал руками и великодушно объявил:
– Никаких деталей! Мне достаточно было узнать о том, что у моего лучшего друга все отлично, все замечательно. А ты что, отчеты правишь?
– Да вот, надо до отъезда сдать. В обед отбываем. Сумку-то дорожную приготовил? Как это – нет?! А как же и с чем ехать собираешься? А ну, давай, живо дуй домой. К двенадцати чтобы в Домодедове – как штык!
– Ладно, отчалил… – Стас направился к двери. – Нет, Лев, я бы тебе помог с отчетами, но я и сам не очень-то дружу со статьями. Могу такого наколбасить, что потом тебе же будет лишняя работа. Все! Ушел!
Когда Лев покончил с последним отчетом, зазвонил телефон внутренней связи. Гуров знал уже наверняка – это Петр.
– Привет! – Голос генерала звучал свежо и бодро. – Один скучаешь? Наш Стасушка все еще почивать изволят-с?
– Нет, он уже был, хотя и выглядит, как заезженная лошадь, – невозмутимым тоном уведомил Лев. – По ряду причин дорожную сумку он собрать не успел, поэтому я отправил его домой.
Некоторое время в трубке царило молчание.
– Это он, выходит, дома вообще не ночевал? – Теперь в голосе Орлова сквозило безмерное удивление. – Он что, у этих двух милашек кантовался?
С трудом сдерживая смех, Гуров продолжил с той же степенью невозмутимости:
– Конкретно, у Клавы. Они там добавили винца и втроем делали что-то очень смешное и веселое… А ты считаешь, что он пошел всего лишь проводить их, читая по дороге сонеты Шекспира и сказки Пушкина? Наивный албанский парень! Отпустить Стаса с женщинами – это все равно что голодную лису пустить в курятник для проведения переписи куриного населения. Ну, ясное дело, ему было не до сборов в дорогу.
Закашлявшись, Петр сокрушенно выдохнул:
– Ну, твою дивизию, Казанова хренов! Пусть только опоздает на самолет! Я ему, блин, кое-что собственноручно оторву. Ладно, зайди ко мне, обсудим кое-какие дела.
Занеся отчеты в информотдел, Лев направился к кабинету Орлова. Войдя в приемную, он с порога увидел Верочку, секретаршу генерала, щебечущую по телефону. Не умолкая ни на секунду, она протянула ему два каких-то больших конверта. Взглянув на адреса отправителей, Лев рассмеялся – это были справочные материалы, присланные ему по недавнему, неделю назад закрытому делу.
– Приобщи-ка эти бумажки к делу об убийстве хозяина ювелирной фирмы «Сапфир-икс», – небрежно отмахнулся Гуров и шагнул в кабинет, откуда доносился генеральский рык.
Судя по тональности голоса, Петр давал разнос одному из недотеп, который по недоразумению судьбы стал опером угро.
– …Кто так работает?! Кто-о?!! – свирепо орал он, одновременно указывая Льву рукой на кресло. – Сегодня же заявление по собственному желанию мне на стол, и – катись на все четыре стороны! – Орлов бросил трубку на аппарат. – Черт знает, что за кадры начали выпускать! Ни ума, ни фантазии… Ладно, хрен с ним! Значит, давай-ка обсудим, что за дело будете расследовать со Стасом…
По словам генерала, о ЧП, случившемся на хуторе одного из сельских районов в среднем течении Дона, краем уха он слышал и раньше. Но вот вчера, сразу после торжественной части, его вызвал к себе замминистра и сказал, что без опытных, испытанных кадров Главка в расследовании тамошних бедствий никак не обойтись. И районные, и областные «пинкертоны» уже днюют и ночуют на том злосчастном хуторе, который, к слову сказать, не меньше иной средней величины станицы. Однако все их усилия пока не дали никакого результата.
На сегодня весь Краснокуренной район Среднедонской области пребывает в крайней тревоге. А хутор Бруты, на который и обрушились неведомые бедствия, стремительно начал пустеть. Из почти восьмисот человек, ранее проживавших на его территории, за последние два месяца осталось чуть более шести сотен. Людей ужасают ничем не объяснимые обстоятельства гибели троих односельчан.
– …Люди погибали поздним вечером или ночью, – сцепив пальцы рук, задумчиво рассказывал Петр. – Что характерно, на шее у всех погибших имелись ранения, нанесенные чьими-то клыками, разорвавшими одновременно яремную вену и сонную артерию. Правда, как явствовало из картины происшедшего, все трое умерли от кровопотери, никак не связанной с тем, что именуют вампиризмом. Если убийца и пил их кровь, то, скорее всего, самую малость – на земле под убитыми растекались ее целые лужи, и поэтому установить – имелся факт вампиризма или нет, пока не удалось.