Чарлз Бернард вместе с Уайтом подвели итог своим расследованиям: «Нгамаук» действительно был, но бесследно исчез. Четвертая принцесса обвиняла в похищении рубина полковника Слейдена. Министр Шве Тайк Вун категорически утверждал, что включил «Нгамаук» в инвентарную опись конфискованных ценностей, которую передал Слейдену через его переводчика. Опись эта также пропала — последнее документальное свидетельство существования великого рубина исчезло. Окажись предположение Слейдена о возможной причастности придворных слуг к хищению «Нгамаука» правдой, камень рано или поздно непременно где-нибудь появился бы.
Плененный Тибо в сопровождении двух жен, двух дочерей и слуг был переправлен в 1885 году из Рангуна в Мадрас. Однако англичанам показалось, что шумный, многонаселенный индийский город, отнюдь не идеальное место изоляции бирманского короля, и в следующем году они переселили его в провинциальный Ратнагири, куда до сих пор так и не дотянулась железнодорожная ветка. В национальной курточке, желтом лоунджи, с бриллиантовой заколкой! в собранных в пучок на макушке волосах, в перстнях с мерцающими голубизной сапфирами неоценимого достоинства Тибо еще какое-то время чувствовал себя монархом. В первые годы ссылки он даже требовал от посетителей соблюдения привычного ритуала приветствия. Потом, лишенный достаточных для королевского существования средств, он стал распродавать свои драгоценности. «Нтамаука» среди них не было.
Английские колонизаторы опустошили в Бирме королевские дворцы, разграбили сокровища, все, что хранилось веками. На Британские острова уплыли добытый в 1785 году в Могоу и подаренный королю Бодопаи рубин «Малый хлакартин» в 20 каратов и «Большой хлакартин» в 40 каратов, подаренный королю Баджидо в 1837 году. Много и других прекрасных самоцветов было увезено с бирманской земли, но все они хранятся в памяти народа, и у каждого есть своя легенда. Особенно много легенд витает вокруг великого «Нтамаука», хотя в сейфах торговой корпорации Бирмы есть немало редчайших рубинов, и среди них — полуторакилограммовый рекордсмен, найденный в Могоу в 1965 году.
С захватом англичанами Верхней Бирмы в 1885 году Могоу наводнили чужеземные дельцы. Месторождение драгоценных камней полностью прибрала к рукам фирма «Бама руби майн компани», под вывеской которой скрывалось несколько английских компаний. В апреле 1887 года колонизаторы ввели свои порядки. Вместо традиционных свободных разработок драгоценных камней они утвердили строгую систему лицензий и предоставили фирме «Мессере Джордж Стритере энд компани» монополию на закупку всех добываемых рубинов. Компании имели право разрушить любой дом бирманца, если предполагалось, что под ним могут оказаться самоцветы. Бирманским старателям отводились лишь те места для разработок, которые считались бесперспективными. И все равно они платили за это арендную плату — 20 кьят в месяц, деньги немалые по тем временам.
Чаще всего бирманцы промышляли в старых, заброшенных штольнях или за оградами действующих рудников, на отвалах промытой породы, вновь промывая ее под струей воды в надежде на случайный промах сортировщиков компаний. У колючих заборов рудников, как правило, собиралось особенно много женщин. В стране рубинов они пользовались равными правами с мужчинами на свою долю везения и счастья. Старатели до сих пор вспоминают историю, когда найденный девушкой дорогой камень ускорил ее свадьбу и надолго обеспечил новобрачным безбедную жизнь.
И теперь в Могоу многое напоминает о недавних хозяевах местных рудников. В старом деревянном здании, где находится теперь городской клуб, когда-то собирались сливки и лакеи «Бама руби майн компани». Акционеры, инженеры, механики, надсмотрщики, перекупщики сходились здесь по вечерам, потягивая виски. Поднимались тосты и за удачный день богатых находок, и за королеву Викторию, и вообще за женщин. Англичане утверждали здесь свой образ жизни и свои порядки. Город превратился в заповедник, доступный лишь рожденным в нем. Люди заразились духом предпринимательства и наживы, который пропитал весь быт горожан. И еще один неизгладимый след оставили в Могоу британские колонизаторы — озеро, образовавшееся в центре города в результате интенсивной разработки драгоценных минералов. Могоуские рудники побывали в руках не только англичан, но и японцев, захвативших копи во время второй мировой войны.
Разоренная войной страна испытывала крайнюю нужду в продовольствии, которое не только стоило баснословных денег, но и порой вообще оказывалось недоступным бирманцам. Голод толкал людей на крайности. Извлекались фамильные реликвии и драгоценные камни, которые почти каждая бирманская семья традиционно припасает на «черный» день. Японские солдаты крупно наживались, обменивая на краюху хлеба целые состояния.
После изгнания из Бирмы японских интервентов ограбление национальных богатств Бирмы продолжалось. Учрежденная 19 марта 1945 года союзническая военная администрация, по сути дела, только сменила флаг иностранного господства. Голодные бирманцы по-прежнему толпились у военных казарм, предлагая драгоценности в обмен на продукты, одежду. Теперь обогащались янки. Американские менялы даже приспособили в Могоу поле для посадки небольших самолетов, чтобы сподручнее вести доходный бизнес, наживаясь на нуждах бирманцев. В Могоу как на большую ярмарку слетались торговцы в американских офицерских мундирах из Мейтхилы, Банмо, других армейских штаб-квартир в Бирме. В ход шли долларовые ассигнации, поношенное военное обмундирование.
С приходом к власти в 1962 году Революционного совета правительственные меры еще долго не касались рубинового царства, в котором по старинке действовала система выдачи лицензий частным лицам на промысел минералов. Не поддающаяся учету армия старателей динамитом, бурами, кирками и лопатами решетила и просеивала могоуские холмы, кроме того, там было 300 механизированных рудников. В семь миллионов кьят исчислялись вложения в предпринимательство, дивиденды от которого шли главным образом в карманы частных торговцев, спекулянтов, контрабандистов, сбывавших драгоценные камни в сопредельных странах. В казну государства ежегодно попадала лишь малая доля (не более 500 тысяч кьят).
Среди гор, поросших густым лесом, Могоу, кажется, лежит на дне огромной сковородки, под которой полыхают в недрах рубиновые огни. Еще совсем недавно по мерцающим огням костров на ближних и дальних склонах можно было определить поистине грандиозные масштабы паломничества. В мираже пляшущих огней иным даже чудилось, как перескакивали с места на место, словно «огневушки», прекрасные рубины, спасавшиеся бегством от человеческого нашествия.
Свернешь всего на несколько сот метров с центральной магистрали на дорогу, ведущую к Могоу, и тут же открывается широкая живописная панорама бесчисленных зеленых холмов с проплешинами старых разработок, с бурыми, словно раны, свежими следами деятельности старателей. С тех пор как человек открыл этот оазис сокровищ, орудия труда почти не изменились. Мотыга и лопата по-прежнему остались основными.
Издавна в Бирме существует четыре способа добывания самоцветов — в зависимости от рельефа местности. Один из них: способ открытой траншейной разработки, когда размывают грунт на склоне холма и спускают его по желобу, а затем просеивают оседающие на дне сборника камешки. На ровном месте практикуется другой способ: роется яма, которая заполняется водой, а затем образующуюся жижу с песком и камнями тщательно промывают. Иногда в достаточно просторной для одного человека яме делают горизонтальные отсеки, отделяя полезный пласт, а потом поднимают его канатами на поверхность. В горах применяется динамит.
Превращение грубых самоцветов в лучезарные камни — процесс длительный, сложный, требующий от гранильщиков точного глаза, тонкого вкуса, высокого мастерства и навыка. Техника эта, подобно дорогому наследству, передается из поколения в поколение. Мастер должен понимать конструкцию камня, его «душу», чтобы «выпустить его в свет» при полном парадном блеске естественных достоинств.