В магазине пахло свежей выпечкой и корицей. Эти ароматы у него ассоциировались с Новым годом и Рождеством, потому что накануне этих дней мама запиралась на кухне и пекла всякие вкусности. Купив хлеба, масла, молока и яиц, он хотел уже выйти из магазина, как вдруг нос к носу столкнулся с входящей туда фрау Хофманн. Смерив его с головы до ног злобным взглядом, она прошипела:
— Чему тебя учат родители, если ты хлопаешь дверьми перед носом старших?
— Мои родители, фрау Хофманн, учат меня брать с этих старших пример, — с почтением в голосе и с вежливой улыбкой на устах ответил Дэн и, с театральным поклоном приподняв воображаемую шляпу, скрылся за дверью. А рассерженная фрау, погрозив ему вслед кулаком, повернулась и пошла делать свои покупки.
Зайдя домой и быстро вымыв руки, он присоединился к родителям, которые ждали его за накрытым столом. Воздав Господу за ниспосланный хлеб, семья приступила к утренней трапезе.
— Ты сегодня проснулся на редкость рано, — подозрительно косясь на сына, сказала мать. — Ты же любишь выспаться, когда нет нужды идти на занятия, а сегодня ты встал ни свет ни заря и даже прибрал свою комнату, чего раньше можно было добиться лишь после десятка напоминаний. Может, ты что-то потерял? И не можешь найти? Раньше за тобой такого не наблюдалось. Может, у тебя проблемы с памятью? Давай запишемся к врачу.
— Мам, я в порядке. А вот ты круче Копперфильда. Умеешь делать из мухи слона. Вот и теперь из того, что я навел у себя небольшой порядок, ты делаешь вывод о том, что я нуждаюсь в помощи врача. Где же логика? — улыбнувшись, ответил ей Дэн.
— Сынок, никому не дано постичь логику твоей матери, — вздохнув, сказал отец. — Не далее как пару недель назад она записала меня в предатели нации.
— А зачем ты болтаешь с зеленщиком Ахмедом? — подбоченившись, негодующим голосом спросила жена.
— Я всего лишь однажды ответил ему на невинный вопрос «который час?», — возмущенно сказал отец.
— Вот-вот, все начинается с невинных вопросов! Сначала он тебя спросит «который час?», затем, уже на правах старого знакомого, спросит «как дела?», и не пройдет и года, как в нашем доме в качестве невестки будет командовать его дочь Зульфия! — сердито спросила мать.
— Ну, это ты зря, — сверкнул глазами в ее сторону отец. — Ты говори, да не заговаривайся. Если моей невесткой должна стать Зульфия, то лучше пусть у меня не будет сына!
— А поэтому не нужно перед ними расшаркиваться и угодливо подсказывать, который час! Тоже мне фон-барон нашелся, пускай себе часы купит! — сжав губы, сварливо сказала мама.
— Ладно, все! Если он меня еще раз о чем-то спросит, я притворюсь глухонемым, — ответил отец.
— А иногда лучше потерять дар речи, чем память, — назидательно сказала ему жена.
— Эй, пап, эй, мам, вам что, делать нечего? Чего это вы без меня меня женили, да еще и на турчанке! — удивился Даниэл. — Закрываем эту тему. Ей-богу. С чего начали и к чему пришли. Как только можно обсуждать такое?
О какой это такой Зульфии может идти речь, когда наша семья едва спаслась во время геноцида? И потом, у меня уже есть подружка!
— Кто она? — удивленно взглянув на Дэна, спросила мать.
— Кэтрин Мюллер, она учится со мной в университете, — ответил ей Дэн.
— Немка?! — в один голос спросили его мать и отец.
Даниэл удивленно посмотрел на них:
— Что-то я вас не пойму. Ну, с турками все ясно. А немцы-то чем вам не угодили?
— Ты понимаешь, сынок, мы с папой хотели, чтобы ты создал настоящую армянскую семью, — начала было мать, но Дэн ее прервал.
— Если вы так уж хотели, чтобы ваш сын создал бы настоящую армянскую семью, то тебе, мама, незачем было уезжать из своего Еревана, а тебе, папа, незачем было покидать свой Бейрут. Ибо, живя там, где вы жили, армянскую семью создали бы не только вы, но и ваши дети. Но здесь, в Германии, на это рассчитывать просто глупо. Особенно в нашем городе, где всего пара десятков армян, а большинство армянок годятся мне в бабушки, тети, ну и в очень старшие сестры. И среди оставшихся двух-трех ровесниц мне суждено найти ту единственную, которую порою невозможно найти на целом свете?! Вы что, смеетесь? — Он обиженно поглядел на родителей и добавил в запальчивости: — Да и вообще я не намерен создавать семью с кем придется, лишь только потому, что ее фамилия, как и моя, кончается на «ян». А если вы так озабочены воспроизводством армянской нации, то это тоже не ко мне. Что я вам, племенной бык?
Сказав это, он вспомнил про время и посмотрел на часы. Они показывали без пяти одиннадцать. Вскочив из-за стола и на бегу поцеловав родителей, он поспешил к себе в комнату. Закрыв за собою дверь, он вытащил из кармана листок с телефоном и стал набирать ее номер.