— Вот площадка, подойдёт, и цветов тут нет. Господи, какая красота, и вода как зеркало, в котором плывут облака и отражаются горы.
Надя указала на что-то в виде небольшого плато с достаточно ровной поверхностью, на котором они расстелили покрывало и поставили контейнеры с едой, захваченной из ресторана. Утром в ресторане завтракали.
— Мы были тут пять лет назад. Втроём. Чудное время. Беззаботное. И я — влюблённая дура. Андрей говорил, что у этого озера женский характер. Переменчиво оно. Цвет воды всегда разный — от бирюзово-голубого до изумрудного. То тёплым кажется, а то холодом веет. Хотя температура одинакова всегда. Он мне тогда стихи читал, а я эдельвейсы собирала. А потом спустились в город, я в гостинице букетик в воду поставила, думала, так и повезу домой, а утром цветы стали похожи на одуванчики и облетели, только стволики остались. Я расстроилась до слёз. Андрей утешал как мог, но не идти же сюда обратно, за цветами. Митя нас оставил, погулять пошёл, а мы с Андреем в номере… — Она ухмыльнулась, вспоминая. Зарумянилась. — К вечеру Митя вернулся с букетом этих самых цветов, говорил, что их засушить нужно. Подвесил букетик, и они высохли, но красоты не потеряли. Вот такой был знак. Свыше предупреждение. А я не заметила.
— Андрея любишь?
— Любила. Теперь трудно сказать, столько всего произошло.
— А если он жив? Если позовёт — пойдёшь?
— Не знаю и в то, что жив, не верю.
— Ну кто-то же прислал письмо Мите. И он не зря сюда рванул, взяв нас с собой.
— Подшутил кто-то. Только теперь Митя не остановится, пока не найдёт убийцу.
Маша глянула в глаза Нади. Странные глаза, в них огонь был. Нет, не азарта. Маше показалось, что Надя жаждет мести. Глупость, конечно. Да и как можно определить? Два дня всего знакомы. Девушка, с одной стороны, вызывала симпатию, а с другой — ревность. Может быть, и мысли грешные оттуда.
Очень необычное чувство, ревность — незнакомое, но достаточно сильное.
— Какой он был, твой Андрей?
— Сильный, красивый, волевой. На богатыря сказочного похожий. Ему так и не исполнилось тридцать. Представляешь?
Маша смахнула навернувшиеся слёзы и не заметила колкого взгляда Нади.
— Зачем тебе Митя, раз не любишь?
— Что бы ты понимала в любви! Сама-то, небось, и не влюблялась ни разу. Вот влюбишься — поговорим. Да и кто тебе сказал, что не люблю его?
— Они же друзьями были?
— Да, со студенческой скамьи. Потом работали в одном отделе.
— Андрей тоже добрый, как Дима?
— Нет. Андрей был профессионалом.
— Можно подумать, Дима — не профессионал!
— Надя, ты не про то подумала. Дело не в профессионализме, а в отношении к себе в профессии.
— И в чём разница? Ты ведь сама журналистка.
— Да, журналистка в кулинарном издании, рецепты собираю, истории про еду пишу.
— Тебе не нравится то, что ты делаешь?
— Нравится, даже очень. Я готовлю по этим рецептам, а кулинарные очерки могут невероятно захватывать. Ты знаешь, сколько всего прочитать и изучить надо, чтобы написать маленькую статейку? Может быть, мне скоро доверят вести свою рубрику. Не надо на меня так смотреть и жалеть меня тоже не надо.
— Но это же не большая журналистика, а так… Разве стоит довольствоваться малым?
— Это любимая работа. Способ реализовать себя, доказать, что не зря училась. Но это всё можно делать дома, понимаешь? У меня же сын. Семья. Митя, который требует внимания и ухода.
— Дима требует?
— Надь, ну ты не о том. Он, конечно, не требует, я сама хочу дать.
— Так чем Дима хуже Андрея?
— Ну что ты за человек? Не хуже, сколько тебе говорить. Он может быть в тысячу раз талантливее Андрея, но Андрей своего не упустит.
— По головам пойдёт?
— Ну, не совсем. Но да, он не оглянется, идя к цели. А Митя нет. Для него цель средства не оправдывает.
— Жалко мне его.
— С чего бы?
— Потому что найдёт он Андрея, а тебя потеряет. А ты скажешь: «Прости, я его всю жизнь любила. Просто одна не могла, а ты рядом».
— Что ж ты злая-то такая, Надежда?
— Не злая. А может, злая. Ты мужа похоронила, а я отца. Он для меня всем был, и ему бы жить и жить. И Мити у меня такого нет. Я сама за себя.
— Погоди, встретишь ещё, — Маша говорила примирительно, успокаивая.
— А ты отпустишь? Скажи, отпустишь Митю, когда к своему Андрею вернёшься?
***
Я понял, что девочки ссорятся, и вернулся к ним. Они с удовольствием напились ледяной воды, зачерпнутой мной из озера, и мы принялись за обед. Дружбы между моими спутницами так и не возникло — Надя вела себя агрессивно. Да, я слышал каждое слово. Я и привёл их сегодня сюда, на Большое Алматинское озеро, чтобы понять: на кого из них и в какой мере я могу рассчитывать, кому давать какие поручения и как самому себя с ними вести.