— Доброе утро, Дмитрий Иванович, погодка сегодня явно не шепчет.
— Вы правы. С кем имею честь?
— Подполковник Семёнов Игорь Владимирович. Вот удостоверение.
Я прочитал и предоставил ему своё журналистское.
— Так чем вас заинтересовала моя персона?
— Личность вы яркая, известный журналист. Как тут мимо пройти? — ответил он с улыбкой.
Я тоже смотрел на него с усмешкой. Ну конечно, моя яркая журналистская личность заинтересовала комитет национальной безопасности на уровне подполковника.
— Давайте перейдём к делу, Игорь Владимирович.
— Давайте закажем кофе, Дмитрий Иванович. И сразу перейдём к делу. Тем более что дел у меня к вам два.
Удивился я совершенно натурально, позволив подполковнику оценить мою искренность.
— Интересная мысль, если учесть, что я в данное время нахожусь в отпуске, просто отдыхая в вашем прекрасном городе с супругой.
— Ну, не только с супругой, но и с практиканткой, которая…
— Которая перенимает у меня опыт.
— Дмитрий Иванович, давайте дружить?
— Вы меня вербуете?
— Что вы! Нет. Я предлагаю вам взаимовыгодное сотрудничество. Не отказывайтесь с ходу, выслушайте. У нас есть кое-что, что вам может очень понадобиться, и мы готовы с вами этим поделиться, если вы нам предоставите то, что совершенно не представляет для вас ценности, то что использовать вы всё равно не сможете, но при вашем упорстве можете обнаружить.
— Бартер?
— Можно и так сказать. Дмитрий Иванович, как долго вы собираетесь ещё отдыхать в наших краях?
— Не дольше недели.
— Это хорошо.
— Итак, одно ваше предложение насчёт принести то, не знаю что, я услышал. А второе?
— Второе касается семьи и бизнеса господина Гулиева. Хорошая статья у вас вышла и видео в интернете о несчастных, обиженных властями благодетелях своего народа. Гулиевы на вас молиться должны — все ценности и деньги им вернули. Обвинения не сняли, идёт следствие. Кстати, что ж вы не поинтересовались, каким образом Вагиф начальный капитал заработал?
— Я делал очерк по факту превышения полномочий органами власти, а не об истории семьи Гулиевых.
— Так я вам расскажу. Жил да был с славном городе Сарыагаше некий Треф — кличка у него такая — по фамилии Трефов, солидный был человек, авторитетный, состоятельный, хоть и провёл большую половину жизни в местах не столь отдалённых. Держал этот Треф воровской общак. Но в связи с какими-то никому неизвестными внутренними обстоятельствами решил переехать в соседнюю страну Узбекистан. Суть состоит в том, что Вагиф Гулиев переоделся в форму сотрудника ГАИ, остановил машину Трефа и, применив физическую силу, общак отнял. Каким образом он скрылся вместе с деньгами и куда, осталось загадкой. Его несколько лет и полиция узбекская, и воры всех мастей искали. Не нашли. А потом вернулся он в родной город с женой, осел, детей нарожал и бизнес свой развивать начал. Вы его защищали, не стыдно?
— Да я не его, а сельскохозяйственный комплекс защищал. В его теплицах и рассаде томата криминала не было. И что, ему всё это сошло с рук? Или вы с ним тоже договорились?
— Они с судом пришли к обоюдному согласию, на пять лет лишения свободы. Вышел досрочно, за хорошее поведение. Кстати, денег так у него и не нашли. Так мы договорились, Дмитрий Иванович?
— О чём? Мы с вами просто беседовали. Байки травили.
— Моя визитка. И я вам, как та «золотая рыбка» из сказки, ещё очень пригожусь. Звоните, не пропадайте, всё равно найдём, и успехов вам в поисках. В отличие от вашего друга, вы человек не столь тщеславный, но зато здравомыслящий.
Он ушёл, а я остался допивать свой кофе.
Теперь мой путь лежал в МЧС.
Что Андрей жив или, по крайней мере, был жив после того, как сошла лавина, я уже не сомневался. И у него есть то, что очень нужно органам государственной безопасности. Интересно, с ним они тоже пытались договориться? Скорей всего, пытались…
МЧС, пожалуй, одна из немногих структур, где строго ведётся учёт всему: и выездам, и вылетам, и жертвам, и происшествиям. По дате мне довольно быстро нашли тех, кто вылетал в тот день на злополучную гору.
Итак, Утегалиев Мурат — высотный альпинист, мастер спорта международного класса, неоднократный чемпион СНГ, Казахстана и Киргизстана в высотном, техническом, высотно-техническом и зимнем классах. Имеет неофициальный титул «Снежный барс» — однажды за сорок два дня прошёл все пять семитысячников. Сегодня он отдыхал после дежурства.
Я получил его номер мобильного без особого труда.
Журналисту в интервью отказывать грех. И, позвонив, я тут же договорился о встрече прямо у него дома.
Конечно, я взял полноценное интервью на хорошую большую статью. Сделал несколько фотографий на фоне кубков и вымпелов, пересмотрел кучу фото с различных вершин и экспедиций, а также весь семейный архив с детьми и внуками.
Мы проговорили несколько часов, прежде чем я смог подойти к делу, которое меня волновало больше всего. И я рассказал всё как есть. О двух друзьях, отправившихся кататься по дикому снегу. О том, как похоронил одного, а другого признали мёртвым спустя два года. О том, как получил письмо с известием, что он жив, и вот теперь ищу его.
— Дима, ты мне в сыновья годишься, так что я к тебе на «ты», хорошо? Я помню тот день и тот вылет. Нас подняли по тревоге, меня и Усикова. Пилот вертолёта видел, как пошла лавина, а потому сразу нас забрал и мы отправились на поиски. Прибыли мы туда часа через полтора после их спуска по склону. Нашли одного, живого. Ну или почти живого. Документов при нём не было. Вообще ничего не было, только нож, зажигалка, сухое горючее и вода. Мужчина без сознания, открытая черепно-мозговая травма, перелом обеих нижних конечностей. Ещё и к одной из лыж пристегнут был, насилу отстегнули. Мы медлить не стали, переложили его на носилки, ноги фиксировали шинами, остановили кровотечение и спустили с горы. Его уже наша бригада встречала. Говорили, что до стационара довезли живым. Дальше не знаю. Не интересовался. Второго мы не нашли, его потом другие ребята откапывали. А этого рюкзак с воздушной подушкой спас. Хотя, знаешь, Дима, я не знаю, что лучше — умереть там под снегом или выжить и стать никем. Но мы спасаем, как можем. Вот
случай был, давно, ещё в девяностые. Нас направили в город Каракол, бывший Пржевальск. Место сказочное, туда горные туристы, путешественники и альпинисты со всех континентов едут.
В ущелье Каракол хребта Тескей-Ала-Тоо действует горнолыжная база с подъёмниками,так как перепад высот очень большой. В советские времена её использовали для проведения тренировок Олимпийской сборной страны. И рядом там два пятитысячника: пик Каракол и остроконечный пик Джигит.
Вот на Джигит пошла группа альпинистов и погибла под лавиной в полном составе. Мы тела снимать летали. Система какая? Вертолёт зависает в воздухе, нас скидывают на ледник, мы тело привязываем к тросам, после чего вертолёт по одному спускает их вниз.
Один труп на краю ледника застрял, мы его верёвками обвязали, к тросу прикрепили и вертолёт пошёл вверх, а труп примёрз и никак не отрывается от ледяной поверхности. Ну что делать, машина его и туда, и сюда, а всё никак. А потом как отлетит тело, и с силой по винту. Короче, повредил лопасть. Как парнишка вертолёт посадил, где он этот пятачок на склоне пригодный для посадки нашёл, куда машину пристроить, — нам неведомо. Но он по снегу, бросив вертолёт, в лёгких ботинках спустился в Каракол, там на базе взял лопасть и вернулся к вертолёту. А тут следующее приключение — воздух разряженный, машина взлететь не может. Так он, чудак, её по склону катом спустил и так, разогнавшись, взлетел, прикинь!
— И чем дело кончилось?
— Судили его, два года условно дали. А начальник военного округа ему квартиру подарил. Только больше не летал парень. Пальцы отняли, отморозил он их. Горы они такие. У них своя душа и свои правила. Одного принимают и любят, а другого знать не хотят.