- Та-а-а-а-к-с. – Спустившись вниз, Вахрамееву пришлось обойти исполина дважды, дабы отыскать цель. – Так это ж танк!
- Ну, так где-то! - Не стал спорить Пробкин. - Но, помочь нужно.
- А там, действительно касса? - С сомнением ткнул доброволец пальцем животному в пасть. – Очередной поклон дурацкого колпака, подтвердил непреложность истины. – Тогда мне - треть! – безапелляционно заявил Вахрамеев. – Как нашедшему!– И горе-режиссёр, в сотый раз послушно кивнул, протянув швабру.
- Вот!
– Это лишнее! – рыкнул тот, царственно одарив застывшую камнем скалу королевским пенделем. Гигантское тело вздрогнуло, подав «кормой» вбок и челюсть сомкнулась раскусив ящик надвое.
- Охр!!! - Восторженно охнул зал.
- И где обещанное!? – удивлённо фыркнул герой, жадно отслеживая тёкший из нутра мусор, - груду гирлянд, сапоги, шарики, бусы. – На дне, что ли?
- Угу! – только и смог выдавить из себя клоун, потрясённый силой удара. - На дне сундука. Сейчас всё слопает.....
Вахрамеев вздрогнул, отчётливо понимая, что время пошло на секунды, иначе мошну придётся выуживать из «носорожьей» задницы, и тогда он, отчаянным пинком, вновь засадил штиблетой в центр размалёванной задницы.
И если б в человеческих силах имелся шанс приостановить время, то можно было заметить, как складки огрубевшей кожи на крупе животного, зашлись крупной рябью, толкнув исполинское тело в груду манежных опилок.
-О-о-о-о-о!! – зашлась криком публика, перекрыв барабанную дробь.
- О-о-о-а-а-е-е-у-у-у!!! – вторил ей доброволец, взбрыкнув отбитой стопой. – Что ж ты гад, ему в задницу кирпичей набил?!
-Я-а-а-а-не-ну…. – растеряно блеял клоун, пытаясь по возможности осмыслить увиденное. Но ум уходил за разум, и раскрыв перепачканный краской рот, он только сопел, раздавленный мощью увиденного.
- Чё, - е-у-у-у?!!! – Всё больше зверел пострадавший, совершая пике, для повторного пенделя, теперь уже припасённого лично Пробкину.
Однако забытое всеми животное расценило чудовищный жест иначе и трубно взревев, грузно двинуло прочь, смяв по пути матовый щит и дуги стальных подпорок. Миг! И оно скрылось из глаз, оглашая пространство тревожным рёвом.....
Гвалт продолжительных оваций, не смолкавший битые четверть часа, заронил в ранимую душу товарища директора скромные надежды на возрождение. Отчётливо понимая, что этакими кадрами разбрасываться смерти подобно, он бесконечно долго тряс трудовые мозоли товарища Вахрамеева суля, всевозможные выгоды. В конце даже на колено бухнулся, прилюдно назвав его отцом и сыном…..
Но не шибко падкому на лесть Вахрамееву, было "до лампочки" и, пообещав как-нибудь заглянуть на недельке, герой дня, подхватив сомлевшее тело товарища, хромая и натужно перхая, поспешил удалиться прочь….
В парке.
Очухался Иван Данилович ни вдруг. Да и то лишь, на четверть с хвостиком. Оставшаяся часть сознательного бытия всё ещё бороздила просторы дальних миров, не желая возвращаться в реальность. Ему нездоровилось, и взопревший приятель, усадив литератора на скамью, смотался за газировкой, благо, киоск находился рядом. Сразу за городской уборной.
- Ну, ты как, дружище? – смирил гордыню Вахрамеев, услужливо подавая воду, – Не помер ещё?
- Живой покуда, - прошептал Гот, бережно потирая ладонью грудь.
- Ну, вот и славненько! – Расцвёл глазами приятель. – Сейчас посидим маленько, подышим, а после в аптеку, за помощью.
- Не стоит. – Поморщился писатель, не ценивший ни докторов, ни аптек. – Легче мне стало!
- Ни тебе друг! – Наседал прохвост. – Мне костыли нужны. С такой ногой много не навоюешь. О! – И он выразительно потряс распухшей лодыжкой.
- Ладно, уж, - выдохнул Гот, - сходим, пожалуй. Давай только отдохнём чуть. Ну а, после аптеки, сразу домой! Обещаешь?
- Ну!
- Не врёшь?
- А когда я брехал-то? – Осклабился Вахрамеев.
- Думаю, с детства. – Невесело отозвался Гот. - Ещё с пелёнок.
- Не был я там. - Насупился тот.
- Ну а, лет-то тебе сколько? – Решившись перейти на «ты», писатель, с некоторым удивлением наблюдал как патлы Вахрамеева, теряя родной пшеничный окрас, предпочли смениться огненно-рыжим.
- Сложно сказать. – Невнятно буркнул тот, отчего-то уведя глаза в сторону. – Но когда мне стукнуло тридцать, этот мир утопал в огне, надёжно укутав две трети восточного континента смогом радиоактивного пепла.
- Значит, зелен ещё. - Фыркнул Гот, понемногу привыкая к чудачествам Вахрамеева.