— Ага. — Пригревшийся под боком Люк закивал сквозь дрему.
— То-то же.
Тьен дождался, пока мальчишка крепко уснет, перенес его в кроватку и вернулся на матрас. Но сон начисто смело воспоминаниями. Какое-то время он лежал, ежась от сквозняка, поглядывал на копошащихся в очаге саламандр и думал — о чем, сам не мог после сказать…
А вечером все же грянул отложенный на сутки скандал, но вовсе не из-за Анны, о которой Тьен за день почти уже забыл.
Софи вернулась из лавки в плохом настроении и вымокшая до нитки. Старый зонт, как и ожидалось, сломался под ветром, а дождь к тому времени усилился. Девчонка чихала, терла нос, пересолила ужин, как бывает, когда из-за простуды не чувствуешь ни вкуса, ни запаха, а вместе с обонянием потеряла, видимо, и способность понимать шутки.
— Что это такое?! — размахивая книжкой, она влетела без стука в комнату к Тьену, когда тот уже готовился ко сну. — С каких таких пор принцесса — дура и шлюха?
— Ну, дура она, думаю, с рождения была, а шлюхой уже попозже стала, — ответил резонно вор.
— Ты чему моего брата учишь?!
Ну и так далее.
Парень благоразумно молчал, поэтому управилась мелкая быстро, всего минут за десять высказалась и ушла, напоследок хлопнув дверью так, что штукатурка вокруг косяка осыпалась.
На следующее утро брата она с ним не оставила. Но от зонта не отказалась, и Тьен решил, что не так уж у них все плохо.
После смерти мамы с Софи случилось уже много чего. И плохого, и не очень плохого, и, пусть редко, но хорошего. Плохое она старалась тут же забыть, из не очень плохого — сделать нужные выводы и тоже забыть, а хорошее, как могла, берегла.
Знакомство с сестрами Ламиль, ставшими для нее единственными подругами в последние полтора года, относилось к хорошему. Ну и что, что встречались только на катке и то, если погода не подведет? Зато было с кем поговорить о своем, о девчоночьем. Не о модных юбках и не о мальчишках, конечно, — о другом, о чем ни с Люком, ни с сударыней Жанной, а тем паче — с господином Гийомом не поговоришь. И весело с ними было, и интересно… Пока квартирант на площадь не зачастил. Теперь только одной Амелии весело. Анна то краснеет, то бледнеет, вздыхает ежеминутно, а Софи — хоть на части рвись. Потому что Тьен и все, что с ним связано (кроме Анны, естественно), тоже, как ни крути, в ее жизни — хорошее. И ссориться с постояльцем ей не хотелось, хоть и видела, что ничего доброго из его с подружкой отношений не выйдет — при его-то «просто знакомых проститутках»! Анна, та вроде бы и умная, и порядочная, но как увидит его, прямо тает, со стороны смотреть противно. А когда они стали вдвоем уходить куда-то, Софи совсем покой потеряла. И было отчего. Сегодня они у реки целуются (было-было, сама видела), а завтра — как в той книжке…