Сказал, и сам испугался: а вдруг, правда, заберет? Но тут же и успокоился: пускай. Если Софи захочет, так тому и быть.
А ему все равно, где жить, хоть здесь, хоть в Верене — нигде не пропадет. Переждет немного, билет купит…
— Я бы забрал, — мужчина низко опустил голову. — Не могу.
— С чего бы это?
— Не твое, щенок, дело!
— Не ори, — предупредил вор, показав кулак. — А дело — мое, если еще не понял.
— Некуда мне их забирать, — нехотя сознался папаша. — Тут у них дом, а там у меня квартирка в три комнатушки. Жена болеет, так и не отошла от родов. Дочка маленькая, тоже со здоровьем не все ладно. Только и тратимся, что на врачей, да на лекарства. Думал, к новому году приехать, подарки детям привезти, а вот — только выбрался…
— Рас-с-сказал, — процедил Тьен, почему-то отводя взгляд. — Уже хочется тебе денег отвалить, чтоб не жалелся.
— А не пошел бы ты? — осмелел мужчина.
— Не дождешься.
Минут пять сидели в полной тишине, даже друг на дружку не смотрели.
— Курить есть? — нарушил молчание вор.
— Нет. Бросил.
— Я тоже… А подарки какие?
— Что? — не понял папаша.
— Подарки, ты сказал, малым привез. Какие, спрашиваю.
— А, это. Люку — лошадку деревянную.
— Дело, — кивнул Тьен.
— Да нет, — стушевался мужчина. — Она маленькая, вот такая, — он отмерил ладонями что-то размером с крысу, какие у Софи в лавке расплодились.
— Ничего, тоже пойдет. А дочке?
— Софи… рукавички. Подумал… В общем, на что хватило. И так просто денег отложил немного.
— Рукавички? — скривился парень.
Вскочил на ноги, и мужчина испуганно дернулся в сторону. Но Тьен всего лишь прошел к стулу, на спинке которого висел его пиджак и достал из кармана небольшую коробочку. Не глядя, швырнул ее на пол перед «щедрым» родителем.
— Подружке покупал, — бросил с безразличием в ответ на недоуменный взгляд. — Потом другое что-нибудь подарю.
— Я не…
— В долг, — не дал возразить Тьен. — Я тоже не бог весть какой капиталист. В следующий раз приедешь, отдашь. А не отдашь… — он угрожающе сощурился, — бог тебе судья. Но если мелкой проговоришься, на суд попадешь очень скоро.
— Да не могу я! — папаша отодвинул от себя коробочку с таким выражением лица, словно внутри — жаба дохлая.
— Бери, — коротко приказал вор. — Отец ты или хрен собачий?
Мог бы добавить, что ему на самом деле плевать, и единственное желание — видеть этого рохлю как можно реже, а то и вообще больше не видеть в этом доме, но Софи еще вспоминает «свой» поезд, и как тянули вдоль побережья новую ветку…
Выпроводив гостя за дверь, надел пиджак и достал из шкафа купленное к несостоявшемуся ужину вино. Спрятал под полою.
— Ты куда? — встретила его в коридоре мелкая.
— Прогуляюсь.
— Ночью? Делать тебе нечего!
— А ты мне кто, чтобы указывать?
Лучше бы напомнила зонт взять. А так — выскочил на крыльцо и только тогда вспомнил про моросивший весь день дождик. Но возвращаться не стал.
Дорогой вымок, но ничего: там, куда пришел, приветили, обогрели.
На какую-то минутку показалось, что вернулся в прежнюю жизнь, и даже не вернулся, а словно и не уходил никуда, и не было домика с маленьким садом, неугомонного напарника и его сестры. И музея тоже не было, и разговоров с огненным, и ночных кошмаров…
— А я знала, что ты придешь, — промурлыкала Иветта, томно поведя округлыми, обсыпанными золотистыми веснушками плечиками. — Знала-знала.
Наверное, он и сам это знал. И что с того?
Девица соскочила с кровати на пол, повертелась напоказ, демонстрируя прелести, коими бог не обделил, дождалась шлепка по упругому заду и со смешком подбежала к столу. Сперва прикурила от лампы папироску и подала Тьену, потом разлила по стаканам остатки вина и вернулась в постель.
— Так и не сказал, что с тобой за шмакодявка была…
Откинувшись на составленные горкой подушки, вор медленно выпустил в потолок струйку дыма, отхлебнул немного вина.
— Помолчала бы за это, — посоветовал он бланкетке, пока по-доброму.
— Ладно.
Иви поднырнула под руку с папиросой и пристроила голову на плече у парня. Осторожно обвела пальчиком маленький белый шрам на его груди.