— Странно, два месяца всего, и так зажило.
— Ничего странного. Доктора хорошего нашел, бальзамы брал по специальному рецепту, не грошовые.
— Повезло, — по-своему вывела Иветта. Вскинула голову и заглянула в глаза. — Где был все это время, тоже не скажешь?
— Зачем тебе?
— Хочу знать, с кем ты без меня развлекался.
— Дурочка. — Тьен насмешливо дыхнул дымом в недовольно сморщившуюся мордашку. — Думаешь, у меня только и мыслей было, на какую б кралю влезть?
— Почему это сразу «на»? — захихикала девица. — Можно и наоборот.
Она сорвала с него покрывало и бесстыдно уселась сверху, плотно обхватив ногами бедра. Прогнулась вперед, поцеловала оставшийся от пули шулера след и медленно распрямилась. Игриво прошлась пальчиками по напрягшемуся животу вора.
— Ш-шалава… — Парень утопил окурок в недопитом вине и отставил стакан на пол.
Освободившиеся ладони потянулись к покачивающейся в такт неспешным пока еще движениям груди распутницы, но, когда цель была уже близка, Иви перехватила его руки и развела в стороны, резко упав вперед и прильнув всем телом.
— Ну так с кем? — шепнула в самое ухо, перед тем куснув за мочку.
— Ни с кем.
— Правда? — она приподнялась, позволив ему добраться до вожделенных округлостей.
— Ммм… Истинная…
— А малолетка твоя что, не дает? Или ты ее до свадьбы бережешь?
Пальцы вора, лишь миг назад ласкавшие мягкую грудь, сомкнулись на шее болтливой шлюхи.
— Я же предупреждал? — спросил он, со злостью глядя в ее расширившиеся от страха глаза. — Предупреждал?!
Иветта прохрипела что-то невразумительное, задергалась, схватилась за него и впилась ногтями в плечо. Дрянь! Тьен раздраженно отшвырнул ее к стене, вскочил с кровати и принялся собирать по комнате свои вещи, не обращая внимания на сдавленный кашель и всхлипывания, — сама, дура, напросилась.
— Валет, — слезливо позвала Иви, когда он уже надел брюки. — Валет, ну не надо, не уходи, пожалуйста. Я… я больше не буду…
Закончив одеваться, Тьен, не глядя, вытащил из бумажника две банкноты и бросил на стол. В первый и в последний раз — деньги, а не подарки. Потому что ни хрена это не для души.
Для души можно было побродить по предутреннему городу, в котором ночная морось сменилась стелящимся по улицам туманом. Пройтись через безлюдный центр, сесть на первый выехавший из депо трамвай и проехаться дважды по кругу, а когда небо уже совсем посветлеет, сойти у музея. Дождаться открытия, узнать, что выставка находок архитектора Лэйда закончилась два дня назад, и забрать у фотографа отпечатанные карточки…
Домой попал к полудню, уставший, не выспавшийся, но вполне успокоившийся. Уже подходя к калитке, мельком подумал, что папаша, быть может, никуда не уехал, а навел в его отсутствие шороху, квартального там позвал, или еще чего. Но полиции Тьен не слишком опасался, даже если и пистолет найдут — отбрешется, да и мужик ему полным придурком не показался, чтобы скандал устраивать и дочь не пойми кем выставлять, поэтому юноша спокойно вошел во двор, а затем и в дом.
Еще из прихожей услышал, что Люк воюет с кем-то у себя в комнате, а Софи на кухне звенит тарелками.
— А, пришел, — встретила она вернувшегося постояльца. — Есть хочешь?
— Да.
— На плите.
Закончила раскладывать по шкафам вымытую посуду и хотела уже уйти к брату, но Тьен загородил ей дорогу.
— Что папаша?
— Уехал, как видишь, — девчонка машинально покрутила на запястье тоненький серебряный браслетик.
— Цацка новая? — вздернул бровь вор.
— Отец подарил. Перед самым отъездом.
— Грешки замаливает?
— Не говори так! — вспыхнула мелкая. — Ты… ты его не знаешь.
— И знать не хочу, — согласился Тьен. — Лучше скажи, что у нас в саду за пеньки? Раньше под снегом не видел, а теперь торчат.
— Сам ты пенек! — рассмеялась девочка. — Это розы. Я их на зиму обрезала и укутала.
— Розы? — юноша подошел к окну и озадаченно присмотрелся.
— Да. — Софи стала рядом. — Вон те три — это Маргарита, она белая. Знаешь, такая… Как у тебя на портсигаре. А вон те кустики — Кларисса. Если полностью — Кларисса Санье, по имени флориста, который ее вывел. Она ярко-красная.
— А, ну Клариссу я помню, — кивнул вор. — Красивая.
— Молодые люди барышням в подарок хорошо розы берут, — разговорилась мелкая. — Но это еще не скоро. Маргарита в середине лета зацветает, а Кларисса — ближе к концу.
— А фиалки твои? — он махнул в сторону комнат. — Скоро?
— Недели через три, должны, — ответила девочка, подумав. — А что?