Вспышка — и он не чувствует больше оков плоти. Он свободен и могуч, как никогда. Он — Огонь, и от его врагов останется лишь пепел.
А вслед за вспышкой что-то оглушительно хлопнуло, и вдруг стало совсем тихо и темно.
…Очнулся Тьен на дне глубокой и широкой воронки. Огненный стоял над ним, а лицо его было теперь маской из переливающихся всеми цветами сполохов, скрывающей все эмоции и мысли.
— Знаешь, что, — проговорил он неспешно, когда юноша поднялся с земли и отряхнулся, — давай, ты пока не будешь так делать? Не будешь учиться ходить через огонь. Ты же не хочешь ненароком разрушить полгорода? Я научу тебя смотреть, для твоих целей этого хватит. Только уйдем отсюда, взрыв мог привлечь людей.
Глава 19
Вечером следующего дня Тьен сидел в небольшом ресторанчике на окраине Ли-Рей. Он никогда раньше не бывал в этом заведении и вряд ли когда-нибудь придет снова: отвратительная кухня, унылый интерьер, пошлые песенки в исполнении пожилого паяца с гармоникой. Но сегодня, никому здесь не знакомый и не интересный, он мог спокойно дождаться того часа, когда в домах начнут зажигать свет. Скоро кто-нибудь, козырь или его фигуристая подружка, поднесет горящую спичку к фитильку лампы или провернет ручку электрического включателя, и тогда он увидит их. Обязательно увидит.
— Желаете что-нибудь еще?
— Кофе. Принесите полный кофейник, сахара и сливок не нужно.
— Что подать к кофе? Могу предложить вам крепсы с вишневым сиропом или…
— Просто кофе. И счет.
Официант собрал на поднос тарелки с нетронутым салатом и жюльеном, который юноша лишь слегка поковырял вилкой, и через несколько минут принес кофейник и чашку.
— Мне кажется, вы чем-то расстроены, — обронил он негромко, наклонившись, чтобы налить кофе. — Одна из девушек, что сидят за столиком у эстрады, с радостью скрасила бы ваш вечер.
— Благодарю за заботу, но как-нибудь в другой раз.
— Вы не…
— Я сказал: нет.
Юноша резко развернулся к официанту, и тот оторопело отпятился, как щитом закрыв грудь подносом. Обычно ярко-зеленые глаза вора сейчас казались совершенно черными, словно расширившиеся неестественным образом зрачки затопили собой радужку, и если бы человеку хватило выдержки посмотреть в эти глаза подольше, он, возможно, заметил бы, как на дне их вспыхивают время от времени недобрым светом маленькие огоньки. Но официант быстро отвел взгляд и поспешил удалиться.
Кофе тут был таким же дрянным, как и еда. Или — эта мысль пришла в последний момент — он просто не чувствует настоящего вкуса. Как бы там ни было, Тьен сделал несколько глотков и отодвинул чашку. Достал из кармана спички. Пора.
Он уже видел сегодня их обоих, и шулера, и его девку, но всегда лишь мельком, в случайных вспышках, когда, как учил Огонь, обращался внутренним взором к отражениям пламенной стихии. В первый раз было сложно: долго не получалось понять, как можно слиться сразу с тысячами горящих по всему городу огней, а когда получилось, голова, казалось, разорвется на части, распираемая заполнившими ее образами. Видимо, он хватил лишку, и вместо тысячи огней пред ним их зажглось миллион, лица и силуэты накладывались друг на друга, дворцы и нищенские халупы срастались стенами, населяясь странными существами, лишь отдаленно похожими на людей, и в беснующемся пламени не разобрать было, кто есть кто. Его стошнило, кровь пошла через нос и уши. Но Тьен справился. Придя в себя, повторил снова и не раз, пока, в конце концов, к полудню, наверное, не научился концентрировать внимание на выбранных образах, оставляя из тысяч сотни, из сотен — десятки, а после сосредотачиваться на одном. Листал отпечатавшиеся в огне картинки, словно страницы книги, быстро, но внимательно просматривая каждую. Так и нашел впервые козыря. Узнал сразу по худому, вытянутому лицу, длинному носу и тонким усикам, по темным, постоянно прищуренным глазам расчетливого хищника. Нашел его и тут же потерял. После видел белобрысую потаскуху, укравшую у него законный выстрел, который мог предотвратить немало бед и — самое главное — сохранил бы жизнь Ланса. Сучка смеялась, разговаривая с кем-то рядом, но огонь не позволял слышать — только смотреть. И Тьен смотрел до тех пор, пока и она не растаяла, скрытая другими изображениями…