Луна подносит руки к переду своего пальто, стягивает его с плеч и бросает к ногам. Потом хватается за платье, сжимая его руками. Луна все больше и больше задирает платье, пока подол не задевает верхнюю часть бедер. Ее обнаженные бедра бледны, коричневые ботинки задевают друг о друга, колени дрожат. Луна смотрит на меня сквозь длинные темные ресницы, такие же темные, как и ее волосы, которые касаются ее бледных щек, слегка порозовевших от холода.
Она спрашивает разрешения.
Я делаю шаг к ней, прижимаюсь губами к ее губам и хватаю ее платье пальцами. Сжимаю мягкую ткань, провожу руками по ее спине и тяну платье, чтобы оно натянулось спереди. Подол еще немного приподнимается, демонстрируя краешек ее трусиков.
Луна вздыхает у моих губ.
— Я хочу прикоснуться к тебе.
Я сглатываю, неуверенный, как далеко мне следует зайти и как далеко она хочет зайти. Но моя сила воли не настолько велика, не тогда, когда дело касается ее. Я просовываю руки под ее бедра, поднимаю Луну на руки и иду к своей кровати. Как только мои бедра упираются в кровать, я опускаю ее, и Луна падает на спину. Ее волосы и платье рассыпаются вокруг нее.
Я забираюсь на нее сверху, прижимаясь к ней всем телом. Луна хватает меня за волосы, притягивая к себе. Я целую ее, облизывая ее губы и проникая в рот. Опускаю руку на ее плечо и провожу пальцами по ее боку.
Как только касаюсь ее обнаженного бедра, я тяну руку вверх, задирая ее платье, пока оно не сбивается в комок на талии. Луна просовывает руки между нами, хватается за подол моей рубашки и тянет его к моей голове. Я поднимаюсь, хватаюсь за ткань за головой и одним рывком срываю рубашку.
Луна кладет руки мне на грудь. Ее пальцы больше не холодные, теперь они теплые, обжигающие, когда прижимаются ко мне. Она проводит ими по моей груди, очерчивая мышцы и впервые чувствуя меня вблизи. Мы, конечно, прикасались друг к другу и раньше, но никогда так. Мы словно хотели обыскать сердца и души друг друга, чтобы найти единственную цель, ради которой мы были вместе.
Должна же быть причина, верно?
Должна быть причина, по которой у нас возникает эта бесконечная потребность быть в присутствии друг друга. Со временем эта потребность возросла: от детских игр друг с другом, таких простых вещей, как игра в воде или катание на велосипедах в парке, до прикосновений друг к другу. До поцелуев. Мои грубые пальцы против ее нежной кожи. Ее покрытые синяками от балета ступни переплетаются с моими.
Ее губы постоянно прижимаются к моим.
Мы — неоспоримый голод, который невозможно утолить.
Задеваю пальцами ее трусики и провожу по влажной ткани. Именно тогда я замечаю ее запах в воздухе, который проникает в мой нос, и становлюсь невероятно твердым. Моя эрекция болезненно натягивает молнию моих джинсов.
Хрюкаю. Никакая дрочка не избавит меня от твердости члена, когда я нахожусь рядом с Луной.
Луна скользит руками вниз по моей спине, останавливаясь на талии. Осторожно проникает под пояс моего нижнего белья, любопытными пальчиками царапает мышцу там, где моя задница переходит в спину.
Луна ведет пальцами вокруг моей талии, танцующими движениями, двигаясь к передней части джинсов. Играет с пуговицей, несколько раз щелкая по ней пальцем, пока я не чувствую, как она расстегивается, а затем раздается отчетливый звук расстегивающейся молнии.
— Что ты?.. — отрываюсь от ее губ, в шоке глядя на нее.
Луна не готова к сексу, независимо от того, под кайфом она сейчас или нет. Я не собираюсь лишать ее девственности, когда ее лучшая подруга в другой комнате, а мои друзья внизу. Когда мои родители могут вернуться домой в любой момент.
— Я просто хочу прикоснуться к тебе, — стонет она, приподнимая бедра навстречу моей руке, пока я снова не касаюсь пальцами влаги. Луна просовывает руку мне под боксеры и пальцами обхватывает мою эрекцию, твердую, как камень.
И резко выдыхает.
— Он... гладкий и... теплый. — Она проводит пальцами по всей длине, определяя, что мне приятно, а что нет.
Я опускаю руку вниз, сдвигая штаны чуть ниже задницы, чтобы высвободить член. Он шлепается о мой живот. Луна смотрит вниз, завороженно и благоговейно наблюдая за движением своей руки по мягкой коже.
Мне приходится задержать дыхание, чтобы не кончить, как гребаный мальчишка.
Я просовываю руку между ее бедер, на этот раз прижимаясь к влаге немного смелее, потирая ее через трусики. Понимаю, что Луне это нравится, когда она крепко сжимает мою эрекцию. Ее руки дрожат, а я продолжаю поглаживать. Мокрое пятно на трусиках становится все больше, пока большая часть ткани не становится полупрозрачной. Ее бледно-розовые трусики на фоне влаги становятся прозрачными, и я могу видеть ее обнаженную щелочку сквозь ткань.
Хватаюсь пальцами за край ее трусиков и стягиваю их вниз по бедрам. Они раскачиваются взад-вперед на ее лодыжке, и она пинает ногой, сбрасывая трусики на пол.
Теперь ее нижняя половина выставлена на всеобщее обозрение, впервые в жизни обнаженная для меня. Приподнимаюсь, моя эрекция выскальзывает из ее руки, когда я пытаюсь рассмотреть ее получше.
— Можно? — толкаю ее в колени, и ее щеки вспыхивают румянцем, но она делает, как я прошу, разводя колени в стороны, чтобы показать мне гладкость между ног. Ее соки растекаются по внутренней стороне бедер. Я наклоняюсь, присматриваясь, осматривая каждую складочку, каждую впадинку и каждое совершенство, которые являются ее частью.
— О Боже, что ты делаешь? — вскрикивает Луна, обхватывая бедрами мою голову.
Я раздвигаю ее ноги.
— Прекрати. Ты... гребаный ад, — тяжело вздыхаю и наблюдаю, как напрягаются и подрагивают ее складочки.
Гребаное. Дерьмо.
Я не могу не сделать этого.
Высовываю язык и провожу им между ее складочек. У меня закатываются глаза от вкуса, сладости, когда он касается моего языка. Легкая острота, которая задерживается у меня во рту. Я не могу удержаться и возвращаюсь за добавкой, слизывая ее влагу.
Ее бедра отрываются от кровати, и я кладу руку на нее, надавливая на мягкость ее живота, пока ее задница снова не касается моих простыней.
И продолжаю лизать, продолжаю опустошать, глотая каждую каплю сока, пока ее стоны не переходят в мычание. И я подношу руку к ее рту, чтобы все в доме не догадались, чем мы тут занимаемся.
Ее тело начинает дрожать, и я понимаю, что Луна испытывает оргазм. Поэтому посасываю бутончик на вершине ее складок, проводя по нему языком, пока ее дрожь не прекращается, и она не опускается на матрас, как увядший цветок.
Я откидываюсь на колени, моя эрекция напрягается и становится почти фиолетовой. Вытираю рот тыльной стороной ладони.
— Я никогда.., — выдыхает Луна.
У меня расширяются глаза.
— Это был твой первый раз?
Луна кивает, переворачиваясь и бросая взгляд на мою эрекцию.
— Моя очередь?
Она подползает ко мне и берет член в руку. Крепко сжимает его, неловко двигая рукой вверх-вниз. Я накрываю ее ладонь своей.
— Вот так, — показываю ей, как мне это нравится, и когда я отпускаю руку, она делает именно так, как я показал.