Роман отстраняется, обхватывая пальцами мои руки, и грустно улыбается мне. Со вздохом, таким же неуверенным, как и я, он тянет меня за собой, прощаясь со всеми важными людьми. Роман говорит своим друзьям встретиться завтра утром у его дома, чтобы они могли загрузить свой новый фургон и отправиться в путь.
Нора замечает меня и подходит ко мне с сочувственным выражением лица. Она знает меня. Нора знает, насколько трудным был каждый шаг, почти невозможным из-за той боли, которую я испытываю. Мое сердце покидает меня, и она видит это по моим серым глазам. Обхватив меня своими маленькими ручками, Нора шепчет:
— Все будет хорошо. Я посижу с тобой в твоей комнате и буду плакать завтра весь день, если ты хочешь, хорошо? Просто хорошо проведи ночь сегодня.
Я киваю, обнимаю ее, затем отпускаю и иду обратно к Роману. Он ждет меня у входа, протягивая руку, чтобы переплести свои пальцы с моими. Потом тянет меня за собой, и мы запрыгиваем в лимузин, молча едем двадцать минут, которые требуются, чтобы добраться до отеля за городом.
Здесь пахнет кожей, лимузин такой большой, что в нем легко поместятся двенадцать человек, а может, и больше. Повсюду горят огни, как будто мы должны устроить вечеринку. Но вместо этого мы молчим, не произнося ни слова. Роман прижимается ко мне боком, его рука закинута мне на плечо, а сам он крепко обнимает меня. Мы смотрим в противоположные окна, не зная, что сказать, не желая, чтобы прошла еще одна минута, желая, чтобы время замерло.
Как только лимузин подъезжает к парадной двери, Роман передает водителю несколько долларов и выпрыгивает из машины, прихватив небольшие сумки, которые он, должно быть, запихнул туда раньше. Не помню, чтобы я собирала сумку. Интересно, мама или Нора собрали их для меня?
Но кто знает, может, я и сама могла собрать ее. В последнее время я была настолько не в себе, что это не исключено.
Я молча стою рядом с Романом, пока он регистрируется, забирая у портье два ключа и ведя меня к лифту. Отель приятный, мягкие приглушенные тона и ковер кремового цвета. Здесь пахнет чистотой, и я понимаю, что это один из самых приятных отелей, которые Роман, должно быть, забронировал для нас. Тихая музыка играет с потолка, пока мы идем по вестибюлю, наши шаги бесшумны. В углу комнаты стоит рояль, и я представляю, как Роман играет на нем, и мягкая мелодия разносится по комнате, а я сижу на блестящем дереве, скрестив ноги, и слезы текут по моим щекам.
Мы заходим в лифт, и Роман встает позади меня, обхватывая рукой мою талию и запечатлевает поцелуй на моем обнаженном плече.
— У тебя все хорошо?
Я киваю, изображая улыбку для него.
— Я в порядке.
— Нет, не в порядке. — Роман слишком хорошо меня знает. — Но все хорошо. Я тоже не в порядке.
Музыка в лифте становится громче, заглушая мои тоскливые мысли. Я постукиваю пальцами ног в такт музыке, пока лифт не дзинькает, выводя меня из транса. Когда двери распахиваются, Роман хватает меня за руку и тянет по коридору, устланному узорчатым желто-красным ковром, пока не находит нашу комнату.
Он вставляет карточку-ключ в дверь, и когда она щелкает, красная точка превращается в зеленую, и Роман нажимает на ручку, чтобы открыть ее. Я вхожу впереди него, оглядывая приятных размеров комнату. Слева — ванная комната, справа — похоже, шкаф для одежды. Тот же узорчатый ковер простирается и в нашем небольшом номере. Посреди комнаты стоит двуспальная кровать с сероватым пуховым покрывалом и двумя белыми подушками у изголовья. С каждой стороны стоят две небольшие тумбочки, на которых стоят лампы. Перед кроватью стоит небольшой столик с Библией в центре. Также есть подставка для телевизора, на которой стоит маленький квадратный телевизор.
Здесь пахнет чистым бельем и освежителем воздуха.
— Вот так.
Роман ставит наши сумки у изножья кровати, ослабляет галстук и снимает пиджак, прежде чем бросить его на изножье кровати. Он смотрит на меня, расстегивая белую рубашку и поднимая руку к запястью, расстегивая пуговицы на рукавах.
— Чем ты хочешь заняться? Хочешь посмотреть телевизор? Ты устала? Голодна?
Я скрещиваю руки на груди.
— Мне бы не помешала ванна. Или душ. Я немного замерзла и хочу смыть с себя запах школы.
Роман посмеивается, кивая головой. В помещении было душно и битком набито потными подростками.
— Хочешь принять ванну? Я могу посмотреть, есть ли там пена или что-то в этом роде.
Я киваю, но Роман уже на полпути к ванной. Слушаю, как он раздергивает занавеску для душа, и она скрипит о бронзовый металлический столб.
— Нашел! — кричит он из другой комнаты.
Я снимаю туфли на каблуках и направляюсь в ванную. Ноги болят, и, посмотрев вниз, вижу красные следы там, где туфли вдавились в кожу.
Когда я захожу в светлую ванную, белая плитка на полу приятно холодит ступни. Все просто: белая фарфоровая ванна и раковина. Теплый свет придает комнате светло-желтый оттенок. Крошечные пакетики с мылом и зубная паста лежат рядом с раковиной, а на унитазе — сложенные треугольниками полотенца. Роман стоит на коленях, подставив пальцы под кран, пока в ванну льется горячая вода. Он хватает миниатюрную белую бутылочку, опрокидывает ее и выливает половину емкости. Я хочу открыть рот, чтобы сказать ему, что это слишком много, но не могу набраться сил.
Роман еще раз проверяет воду, зная, что я люблю практически кипяток.
— Думаю, это хорошо. Хочешь проверить?
Я качаю головой.
— Ты знаешь, как мне нравится.
Он выпрямляется, вытирая руки о брюки, и подходит ко мне.
— Я знаю, как тебе нравится, — Роман обхватывает меня руками и заключает в объятия. — Я люблю тебя, Луна. Все будет хорошо.
Я киваю, поворачиваясь к нему спиной.
— Ты можешь мне помочь?
Его пальцы скользят по краю моего платья, щекоча кожу, когда он касается моих лопаток. Роман останавливается на молнии, и я слышу металлический лязг. Он расстегивает молнию, пока платье не ослабевает, и медленно тянет, сантиметр за сантиметром освобождая мою кожу, пока не достигает талии.
И отпускает.
Платье обвивается вокруг меня, и я выхожу из розовой ткани, льющейся к моим ногам.
Я без лифчика, что для меня типично. Я не ношу его с купальником, так что меня не смутило, что сегодня я без него. На мне пара черных трусиков, немного сексуальных, но без излишеств.
Роману, однако, это нравится.
— Господи, — стонет он у меня за спиной.
Роман опускает руки на мою талию, обхватывает ее, а затем возвращается к моей заднице. Сжимает и трется ладонями о мою задницу, а затем засовывает пальцы под пояс моих трусиков и тянет их, пока они не сползают вниз по бедрам. Потом наклоняется ближе, и я чувствую его теплое дыхание на своей коже. Вздрагиваю, по коже бегут мурашки.
Его пальцы обхватывают мои лодыжки, сжимая их, а затем его руки пробираются по внешней стороне моих ног, поднимаясь вверх по бедрам. Он обхватывает мою талию, поднимается по бокам и к груди, пока не доходит до шеи. Роман запрокидывает мою голову, и я нежно целую его, закрывая глаза, когда эмоции переполняют мою грудь.
— Ты пойдешь со мной? — шепчу я ему в губы.
Роман отстраняется от меня, его брови приподнимаются, когда он смотрит на меня сверху вниз.
— Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? — Роман бросает быстрый взгляд на ванну, а затем смотрит мне в глаза. — Она выглядит немного маленькой.
Я пожимаю плечами.
— Мне все равно. Пожалуйста?
Роман раздевается без лишних слов и залезает в ванну. Его фигура стройная, сильная, загорелая. Идеальная. Его мышцы напрягаются в такт его движениям.