Роман заносит меня в спальню, откидывает одеяло и засовывает мое мокрое тело между простынями. Он ложится следом, накрывает мое тело своим горячим телом и смахивает с моего лица мокрые волосы. Они падают на подушку с тихим шлепком.
— Ты такая красивая, — шепчет Роман.
В другой руке у него презерватив, и я удивлена, что он так скоро хочет повторить, но не жалуюсь. Роман разрывает презерватив и надевает его, и на этот раз, когда он входит в меня, смотрит прямо мне в глаза. Он двигается медленно, держась всего в нескольких сантиметрах от меня, когда прижимается ко мне. Поднимаю ноги вверх, обхватывая его талию, и кладу руки на его живот. Мои пальцы скользят по его коже, когда он прижимается ко мне, наши влажные тела согреваются под простынями.
Его глаза ни на секунду не отрываются от моих.
Как я смогу прожить год без этого мужчины? Любви всей моей жизни.
Мое горло сжимается, и я с трудом сдерживаю рыдания, которые хотят вырваться наружу. Слезы наполняют мои глаза, стекают по вискам и падают на мокрые волосы. Роман не вытирает их, он вплетает пальцы в мои спутанные пряди, продолжая скользить во мне.
На этот раз мы молчим, и только наше тихое дыхание наполняет комнату.
«Я не хочу, чтобы он покидал меня».
Мои слезы не останавливаются, и из-за них его лицо расплывается. Я открываю рот, делая прерывистый вдох, когда потеря его начинает поглощать меня.
Когда он кончает в этот раз, то смотрит мне прямо в глаза. Я тоже смотрю на него, и с моих губ срывается тихий крик, когда мой собственный оргазм пронзает меня. Он наклоняется и целует мои слезы, смачивая губы. Роман облизывает их, пробуя на вкус солоноватость, прежде чем приблизить свой рот к моему.
Роман выходит из меня, и сдернув презерватив, бросает его на край кровати. Он обхватывает меня, притягивая поближе. Я подношу его руку к своей щеке и знаю, что Роман чувствует, как мои слезы щекочут его кожу, продолжая стекать по моему лицу, но он ничего не говорит. Просто позволяет мне выплакаться в его объятиях в нашу последнюю ночь вместе.
Так я и засыпаю: в его мокрых от моих слез объятиях, сжимающих меня, пока я разваливаюсь на части.
Я на горе.
На той же горе.
Вокруг меня дует ветер, закручиваясь в торнадо. На этот раз темно. Как будто я нахожусь на вершине горы ночью. Если посмотреть вверх, то небо выглядит идентично ночному небу, когда мы с Романом были на пляже. Абсолютно идентично. Но когда смотрю вниз, я не на пляже.
Я на горе. На утесе.
Как всегда, ветер дует с песком, заставляя мои глаза гореть, а кожу болеть. Я немедленно начинаю плакать, потому что не хочу быть на горе сегодня вечером. Мне никогда не хочется быть на горе, но сегодня особенно.
Я хочу вернуться в постель к Роману, где он сможет оберегать меня. Хочу плакать в его объятиях и никогда не уходить. Хочу умолять его остаться и не уезжать завтра, но я знаю, что должна отпустить.
Поэтому сейчас я не хочу быть на горе. Мне просто хочется быть в отеле с Романом.
Оглядываюсь назад, на тропу. Место, где я никогда не была и не имела возможности исследовать. Потому что всегда нахожусь на краю обрыва, наблюдая за бурлящими внизу водами. Сердитыми. Они всегда сердиты.
Отхожу от края обрыва, но песок не отпускает меня, тянет назад, сильный порыв ветра отбрасывает меня к вершине острой скалы.
Борюсь с ветром, похожим на торнадо, пытаясь прорваться сквозь него. Чтобы спастись. Сейчас, как никогда, я просто хочу вырваться из этого кошмара.
Но ветер не дает мне этого сделать.
Я пытаюсь бежать, делая все возможное, чтобы вырваться на свободу, но ветер и песок словно держат меня за руки, разворачивают и бросают за край.
Я подскакиваю в постели, из груди вырываются рыдания, когда кошмар возвращается и преследует меня.
Снова.
Мгновение спустя Роман садится, и кладет руку мне на спину.
— Гора?
Я плачу:
— И море. Снова. Обрыв.
Не могу связно разобрать свои слова, но Роман сжимает мое плечо, точно зная, о чем я говорю. Он притягивает меня к себе, натягивает одеяло на наши подбородки и прижимает меня к себе.
— Ты не на утесе. Ты здесь. Со мной. Я всегда буду оберегать тебя, — целует меня в шею Роман. — Постарайся заснуть.
Моя грудь сотрясается от страха. От ужаса перед кошмаром. От страха, что Роман уйдет. Я плачу беззвучными слезами, когда Роман снова засыпает. Проходит некоторое время, но я наконец поддаюсь беспробудному сну. Мои глаза закрываются. И я погружаюсь в небытие.
У меня с трудом открываются глаза, они горят и кажутся опухшими. Нос заложен, но я знаю, что это потому, что плохо спала прошлой ночью. Беру салфетку из коробки на краю кровати, сморкаюсь и вытираю глаза, прежде чем повернуться.
Роман в одних джинсах. Сидит на краю кровати и смотрит в окно. Роман не двигается, не вздрагивает и ничего не говорит. Даже зная, что я не сплю, он ничего не делает, кроме как смотрит в окно.
Я выскальзываю из-под одеяла, подползаю к нему по кровати. Потом обвиваю руками его шею, кладу подбородок на его обнаженное плечо.
— Доброе утро, — прижимаюсь поцелуем к его щеке.
Он не поворачивается ко мне.
— Я не знаю, смогу ли я это сделать. Не знаю, смогу ли я оставить тебя, — бормочет Роман.
Мое сердце разбивается вдребезги. Знаю, что это сегодня. Знала еще до того, как проснулась, что сегодня тот самый день. Я бы сделала все, чтобы вернуться во вчерашний день. Но знаю, что у меня нет такой возможности.
Но я не могу позволить ему совершить ошибку.
— Ты не можешь остаться. Ты знаешь, что не можешь.
Роман поворачивается ко мне, наконец, глядя мне в глаза. Его лицо подавленное, кожа бледная и белая. Он выглядит больным, когда смотрит на меня: под глазами большие мешки, волосы в беспорядке, как будто тот провел все утро, запустив руки в волосы.
— Я не могу оставить тебя, Луна. Не понимаю, почему думал, что смогу это сделать. Потому что я не могу.
— Нет, можешь.
Я ползу вокруг него, пока не оказываюсь у него на коленях. Обвиваю руками его шею, зарываясь головой под его подбородок. Я слышу его тяжелое, разбитое сердце, даже не прижимаясь ухом к его груди.
— Это твоя мечта, Роман. Я буду ждать тебя. На нашем маленьком озере в центре Висконсина я буду ждать тебя. Буду танцевать каждый день и думать о тебе. Каждое утро буду смотреть на кристальное озеро и думать о тебе. Нет ничего, что бы я не делала в течение следующих трехсот шестидесяти пяти дней, но при этом не думала бы о тебе. Только ты. В моем сердце. В моей душе. Каждую секунду. Каждый миг. Каждую минуту. Каждый день. Ты, и только ты.
Лицо Романа искажается, чистая мука наполняет его глаза и кривит рот от боли.
— Черт, я так сильно люблю тебя, Луна.
Роман прижимается своими губами к моим, и я с силой целую его в ответ, прижимаясь к его телу, прижимаясь к нему так близко, как только могу.
У меня есть всего несколько часов.
Часов.
Мы долго целуемся и обнимаем друг друга, храня молчание. Не произносим ни слова, просто наслаждаясь временем, проведенным вместе. Но слишком скоро наступает момент, когда звонят с ресепшена и говорят, что наш лимузин у входа.