Он бросает на меня грустный и измученный взгляд. Как будто хочет прийти мне на помощь, но он знает.
В тот момент, когда тот вернется ко мне, Роман останется здесь навсегда.
Фургон заводится, и я плачу, хватаясь за траву пальцами и дергая изо всех сил. Корни вырываются, травинки и грязь покрывают мои пальцы и забиваются под ногти.
Роман выезжает со своей подъездной дорожки, машет мне рукой и смотрит с разбитым сердцем. Затем он становится размытым, когда слезы снова наполняют мои глаза, и исчезает на дороге. Мои рыдания переходят в крик, когда тот уезжает. Родители Романа, Нора, мои мама и папа помогают мне подняться, несут меня в мою комнату и укладывают в постель.
Я плачу часами.
Я плачу днями.
Он ушел.
Часть 2
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ЛУНА
1995
Красные шляпы взлетают в воздух надо мной, зависая на несколько секунд, пока вокруг меня раздаются одобрительные возгласы и хлопки. Смотрю наверх, наблюдая, как моя квадратная шляпа летит обратно ко мне. И волна красных мантий, как море крови в вызывающем клаустрофобию зале.
Вот и он.
Выпускной день.
Я ловлю свою шляпу в воздухе, подхватываю мягкую кисточку и кладу ее на противоположную сторону. Все начинают освобождать свои складные стулья, ножки скрипят и стонут, громко ударяясь о соседние, поскольку все двигаются слишком быстро, слишком нетерпеливо. Их мантии развеваются вокруг них, когда они спешат к своим друзьям и родственникам.
— Поздравляю, класс 1995 года выпуска! — говорит директор с трибуны. Но все уже ушли, и я наблюдаю за своими одноклассниками с яркими улыбками и слезами на глазах, когда они, наконец, завершают один из самых важных этапов в своей жизни.
Нора подбегает ко мне, раскинув руки так, что она становится похожа на красную летучую мышь, и заключает меня в объятия, крепко сжимая.
— Мы сделали это! Мы сделали это! — визжит она.
Волна ее фруктовых духов бьет мне в лицо. Я обнимаю ее в ответ, смеюсь и улыбаюсь, хотя какая-то часть меня чувствует пустоту, нехватку воздуха.
Половины меня, на самом деле.
Я смотрю на наши семьи и вижу, что родители Норы сидят рядом с моими. Харпер и ее парень сидят рядом с моей мамой. Она машет мне рукой, и я машу в ответ, а затем перевожу взгляд на пустое место рядом с Сайпресом.
Место, где должен был быть Роман.
Только его там нет.
Я пообещала себе не плакать сегодня и изо всех сил стараюсь сдержать это обещание. Хотя под мантией чувствую себя разбитой. Как будто любой неверный шаг, и я могу разлететься на тысячу кусочков.
Прикусываю губу, пока Нора тянет меня за собой. Наши семьи встают со своих мест и спускаются по металлическим ступеням, чтобы встретить нас на полу спортзала. По всему залу разносится эхо, голоса отражаются от стен, а стук каблуков такой громкий, что кажется, будто я нахожусь в туннеле.
В следующее мгновение папа заключает меня в объятия, поднимает и кружит.
— Не могу поверить, что моя малышка уже выросла. — Его голос переполнен эмоциями.
На глаза наворачиваются слезы, и я вытираю их, как только папа опускает меня, улыбаясь ему. Не могу придумать, что сказать, весь мой разум в смятении и немного надломлен.
— В чем дело, детка? — спрашивает мама, проводя пальцами по моим прямым волосам.
Я чувствую, как моя грудь сотрясается, и прижимаю ладонь к своей атласной мантии, прямо над грудью, надеясь унять дрожь.
— Я просто хотела, чтобы он был здесь, — шепчу я.
Она грустно улыбается — той самой улыбкой, которую я вижу последний год. С того самого дня, как Роман уехал, на меня со всех сторон бросали жалостливые, печальные взгляды.
— Почему бы нам не отправиться домой, а? Я могу приготовить для нас что-нибудь на гриле у озера. Вечер чудесный, — предлагает Сайпрес у меня за спиной, заключая меня в свои объятия.
Я прерывисто вздыхаю, улыбаюсь ему и киваю. Мы все выходим, разъезжаясь на разных машинах по домам.
Год назад, после того как Роман уехал, он позвонил в тот же день. Нашел телефон-автомат на дороге, используя мелочь в кармане, чтобы позвонить мне. Не стал звонить родителям, как и его друзья не стали звонить своим родителям. Он позвонил только мне. Это дало мне проблеск надежды, что все будет хорошо. Что наше время в разлуке будет наполнено телефонными звонками и письмами. Когда я закрывала глаза, мне казалось, что Роман почти рядом, лежит рядом со мной на кровати. Таким мягким был его голос. Он был низким, отдавался эхом в моей груди. И мне казалось, что если протяну руку, то мои пальцы запутаются в густых прядях его волос. Я могла бы притворяться, что тот был со мной каждый раз, когда звонил, и в следующий раз, когда я открыла бы глаза, это было бы через год, и Роман был бы передо мной.
Я получала письма. Первые недели, скорее даже первые пару месяцев мой почтовый ящик был забит письмами от Романа. Любовными письмами. Маленькими безделушками, которые он находил и отправлял мне по почте. Вещами, которые, как тот знал, я хотела бы увидеть. Обещания мест, которые мы посетим, когда я однажды отправлюсь с ним в путешествие. Истории, которые он расскажет, люди, которых он встретит. Письма были наполнены каждым моментом его жизни. Роман хотел поделиться со мной этими моментами, и я глотала каждое слово, каждый завиток каждой буквы. Каждую точку и запятую, каждую складку на бумаге. Я вдыхала запах писем, надеясь найти хоть малую толику его запаха. Воспоминание, что-то обычное, за что могла бы ухватиться. Чувствовала текстуру гладкой бумаги, проводила пальцем по неровной печати, где, как я знала, он лизнул. Я умоляла и просила, чтобы время пролетело незаметно.
К сожалению, время, казалось, наоборот замедлилось.
Роман так и не приехал домой на Рождество. Они были слишком заняты в студии звукозаписи, чтобы совершить поездку, а их менеджер был слишком строг и, по словам Романа, немного жестковат.
Потом наступил Новый год. И я ждала у телефона, наматывая шнур на палец, пока он не онемел. Когда часы пробили полночь и наступил новый год, то мне так и не позвонили. Всю ночь я сжимала телефон в руках, ожидая, что резкий звонок и тембр голоса Романа успокоят мои расшатанные нервы.
Он так и не позвонил.
Роман позвонил несколько дней спустя, рассказав мне, какой хаос творился в Калифорнии. Теперь они готовились отправиться в очередной тур.
Я заплакала. И так сильно плакала по телефону, что он должен был почувствовать слезы. Роман умолял меня оставаться сильной, уверял, что между нами ничего не изменилось. Что не успею я оглянуться, как мы снова будем вместе.
Но теперь я здесь.
Одна. От Романа нет вестей уже несколько недель. Я знаю, что с ним все в порядке, потому что местная газета любит рассказывать о местном парне, ставшем рок-звездой. Он в туре, путешествует, заводит друзей и становится знаменитым.
Никаких телефонных звонков. Больше нет писем. Наша связь затихла, как и мое сердце. Оно больше не бьется. Моя кровь больше не течет. Я как ходячий зомби, плывущий сквозь дни. Выпускной год в школе должен был быть наполнен счастьем и хорошими воспоминаниями, но я не помню ни одного дня.