Там, где горы встречаются с морем (ЛП)

Я настолько потеряна, что даже не знаю, что ждет меня завтра.

Я вытягиваю перед собой негнущиеся ноги, чувствуя себя бесполезной и печальной. Мое тело уже не такое гибкое, как раньше. Всего несколько месяцев без танцев превратили мое тело в то, чем оно никогда не было раньше.

Как только Роман уехал, моя любовь к танцам угасла. Не поймите меня неправильно, танцы всегда были частью меня и всегда будут. После его отъезда я долгое время ходила в студию, пытаясь всеми силами вернуть ту силу, ту мощь, тот драйв, которые были во мне тринадцать лет. Но в тот момент, когда Роман ушел, он словно забрал с собой мою способность танцевать.

Я могу танцевать так же хорошо, как и всегда, но мое сердце в этом больше не участвует. Не работает мой ум. А балет — это не тот вид спорта, которым занимаются вполсилы. Занимайся им со всей отдачей или не занимайся вовсе. Балет не заслуживает меня, когда я в таком состоянии. Мои пуанты не заслуживают моей крови, а купальник не заслуживает моего пота. Нет, если мое сердце не в этом.

А мое сердце не в этом.

Это просто заставляет меня задуматься, как Роман может оказывать такое большое влияние на мою жизнь, в то время как я так мало влияю на его? Если он может продолжать петь и заниматься музыкой, а я не могу найти в себе силы даже завязать пуанты на лодыжках, то были ли мы вообще родственными душами?

Возможно ли, что он моя родственная душа, но я не его?

Эта мысль затягивает меня в темный омут ужаса и трагедии, темный, как мои черные волосы. Он окутывает меня, как холодное одеяло, и я дрожу.

До самой души.

Покачиваю пальцами ног в прохладном озере, и наблюдаю, как вокруг них плавают пескари. Они подплывают к моим пальцам, пытаясь понять, что за необычная вещь плавает в их доме. Я двигаю ногой, и они уплывают в мгновение ока.

Края моего платья намокли и плавают на поверхности воды, пока я дрыгаю ногами. Опираюсь на конец причала Романа и смотрю на закат над горизонтом. Несколько рыбаков все еще слоняются поблизости, создавая небольшие волны, когда проплывают мимо. Мистер Соренсон с другого берега озера приезжает на своем понтоне, его внуки сидят на краю, половина их тел висит в воздухе, когда они смотрят на воду. Их ярко-оранжевые спасательные жилеты душат их до смерти.

Я опускаю глаза к пальцам ног.

Все это больше не имеет значения. Все это бессмысленно.

Прошло уже две недели с момента выпуска, а от Романа до сих пор нет никаких вестей. Я отправила ему письмо с датой и временем церемонии и думала, что он будет там. Надеялась, но теперь, когда прошло несколько недель, надежда на то, что я вообще что-то для него значу, давно угасла.

Он забыл обо мне.

Наклоняю спину и вытаскиваю ноги из воды, подтягивая колени к груди и обхватывая голени руками. Опускаю голову между бедер, и издаю беззвучный крик, нескончаемый поток слез, кажется, включается, хотя я так отчаянно хочу, чтобы они прекратились.

Сжимаю кулак, в пальцах зажато письмо, которое написала ему утром в день выпуска. Я собиралась отдать письмо Роману в тот вечер, когда он вернется домой. Письмо, в котором говорится о моей нерушимой любви и о том, что я брошу танцы, чтобы отправиться с ним в путь.

Теперь это все бессмысленно.

Я скрещиваю ноги, вытираю глаза свободной рукой, расправляю письмо и смотрю на изящные каракули перед собой.

Роман,

Я пишу тебе это письмо дрожащими пальцами. Всего через несколько часов я снова смогу заключить тебя в свои объятия. Смогу поцеловать и увидеть твое лицо. Кажется, что прошла целая вечность. Так и есть. Я ждала целый год, и знаю сердцем и душой, что частичка меня осталась с тобой в то утро после выпускного.

Я не хочу, чтобы ты вернул ее мне.

Мне просто хочется, чтобы ты был рядом со мной, и знаю, что все снова будет хорошо. У меня есть новости, которые давно хотела тебе сообщить, но я больше не могу их держать в себе.

Я еду с тобой в турне.

Моя сумка уже собрана, она стоит у моих ног, пока мы разговариваем. Я больше не хочу танцевать, не тогда, когда это означает быть вдали от тебя. Хочу гастролировать с тобой, смотреть, как ты поешь, смотреть, как руки тысяч поклонников вздымаются к небу от твоих прекрасных слов.

Я хочу слушать, как твой голос звучит через микрофон и проникает в уши сотен, тысяч, миллионов людей.

Мне все равно, куда мы отправимся. Давай поедем всюду. По всей стране и по всему миру. Это того стоит, пока я с тобой. Хочу путешествовать по Вселенной и переживать это путешествие вместе с тобой.

Я готова и не хочу ждать больше ни секунды.

Не могу дождаться, когда отдам тебе это письмо сегодня вечером.

Мне не терпится провести с тобой остаток жизни.

Я люблю тебя, Роман.

Сейчас и всегда,

Твоя Луна.

Слеза падает на середину сердечка прямо рядом с моим именем, размывая чернила и разбивая его на две части. Это очень уместно, и это именно то, что я чувствую сейчас.

Наклоняюсь, опуская письмо в озеро. Вода быстро поглощает его, смачивая центр бумаги, а затем просачиваясь к краям. Половина письма уходит под воду, покачиваясь вверх-вниз, пока оно становится полупрозрачным. А потом письмо уплывает, унося с собой остатки меня.

Я — оболочка того человека, которым была раньше. Такое чувство, что я вообще никогда не была человеком. Во всяком случае, не совсем. Как будто была просто дополнением к Роману, а теперь, когда его нет, я — коробка без содержимого. Я — оболочка человека.

Причал раскачивается, шаги доносятся до меня со стороны суши. Я оборачиваюсь и вижу Нору, идущую ко мне. У нее грустное выражение лица. То же самое лицо, на которое я смотрела весь прошлый год.

— Привет, что такое? — спрашивает она, присаживаясь рядом со мной. Она берет свои сандалии, ставит их на причал рядом со мной и опускает пальцы ног в воду.

Я вытираю лицо, заправляя волосы за уши, и смотрю на нее.

— Просто наслаждаюсь закатом, — прочищаю горло, ненавидя то, насколько много слез в нем звучит.

— Тебе не нужно притворяться, что ты не плакала, Луна. Это все, что ты делала целый год. Все знают.

Запрокидываю голову к безоблачному небу, смаргивая слезы, которые мгновенно наворачиваются на глаза. Я издаю стон.

— Я так устала плакать. Чувствую себя такой слабой.

— Ты не слабая. Ты просто влюблена, — мягко возражает Нора, проводя ладонью по моей руке.

— Ты что-нибудь слышала о нем? — спрашиваю я, снова опуская голову и глядя вдаль.

Белоголовый орлан пролетает над деревьями, и мне хочется быть такой же легкой, как он. Хотела бы я, чтобы мы вместе летели сквозь деревья. Может быть, я бы просто улетела. И никогда не вернулась.

— Нет. Никто из нас не слышал, — вздыхает она. — Но я уверена, что скоро мы получим от него весточку. Должна же быть причина, по которой он до сих пор не вышел на связь.

Я пожимаю плечами.

— Это уже не имеет большого значения.

— Что ты имеешь в виду?

Смотрю на Нору, видя, что она сильно нахмурилась, глядя в мою сторону.

Я наклоняюсь, погружая пальцы в воду. Создавая рябь, рисую восьмерку. Снова и снова завороженно наблюдаю за тем, как вода смерчем кружится вокруг моих пальцев.

— Луна?

Я приподнимаюсь и смотрю на нее.

— Мне надоело плакать о нем, Нора. Я не могу продолжать это делать.