Я хмуро смотрю на него.
— Почему это мне нужна помощь? Вы все, ребята, тоже, блядь, нюхаете дурь. Но я единственный, кто наркоман? Мы все в одном гребаном положении.
— Поверь мне, после этого дерьма мне точно понадобится долбанный психотерапевт, — проводит руками по волосам Клайд.
— Потому что, Ром, ты справляешься с дерьмом по-другому. Мы не проходили через то, через что прошел ты. Но что бы ни было у вас с Луной, это тебя угробило. У тебя проблемы с наркотиками, но, более того, ты чертовски сломлен, чувак. И был сломлен, с тех пор как мы покинули Шэллоу-Лейк в восемнадцать лет.
Я прикусываю губу, ненавидя их обвиняющие взгляды, но зная, что они правы. Они знают меня лучше, чем кто-либо другой. Они те, кто был рядом со мной последние три года. Черт, они были рядом со мной с самого детства. Они знают меня.
Но больше всего они знают Луну и меня. Знают, какие мы. Что она для меня значит. Что жизнь без нее сделала со мной.
Они знают, насколько я сломлен.
Я киваю, и они все вместе вздыхают с облегчением.
— Что ж, это были хорошие выступления, ребята, — говорит Лонни, с грустью глядя на нас.
Вот и все. Это действительно конец.
— Спасибо, ребята. За все, — моргаю, внезапно переполненный эмоциями.
Жизнь — забавная штука. Все меняется в одно мгновение. Я мог бы не разбивать свою гитару о землю, и мы бы все еще играли. Но одна секунда, один миг, и все изменилось.
Вся моя жизнь изменилась.
Все изменилось.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ЛУНА
1998
Я иду по пляжу, песок здесь совсем не такой, как дома. Океанский бриз развевает мою юбку, верх бикини покрыт песком. Смотрю вдаль, вижу волну, бегущую за волной. Ничего, кроме синевы вдалеке.
Ничего, кроме времени.
Я слышу свое имя и оборачиваюсь, видя, как мои друзья машут мне со скамейки для пикника.
Сан-Диего.
Мы живем здесь уже год.
Отъезд из Аризоны был неизбежен, та роковая ночь стала точкой невозврата. Это травмировало всех нас, особенно после того, как мы пришли к «Виннебаго», имея на одного человека меньше. Было тяжело, когда мы наконец вернулись и пили воду, наблюдая, как к нам возвращается цвет лица, зная, что мы оставили кого-то опустошенным, сломленным, мертвым высоко в горах.
Глаза слезятся, и я вытираю слезу с ресниц, стряхивая ее на песок.
Нам не потребовалось много времени, чтобы уехать: несколько дней траура, и мы больше не могли оставаться там ни секунды. После смерти Шоны и стрельбы накануне вечером мы все жаждали чего-то нового.
Нашей целью было, наконец, побывать на Мауи, но как только мы приземлились в Сан-Диего, это место просто... зацепило. Здесь так много людей. Это не похоже на Аризону, где можно днями не видеть никого. Пляжи Сан-Диего переполнены людьми, такими же, как мы. Мы спим на пляже, под звездами, спим там, где хотим.
И никому нет до этого дела. Здесь все счастливы.
Нилу это нравится. Когда мы уезжали, он был в мрачном настроении, как и все мы. Но в глазах Нила была такая вина, такая темнота, которую я не хотела замечать. Когда мы приехали сюда и познакомились с разными людьми на пляжах, тьма исчезла из глаз Нила, и он стал обычным, свободолюбивым парнем, каким был, когда я его встретила.
Сан-Диего во многом отличается от Аризоны. И я благодарна за это. Воздух здесь не такой горячий и сухой, от которого становится душно при каждом вдохе. Океанский бриз охлаждает кожу даже в самые жаркие дни. Я смотрю на воду, чувствуя близость к ней. Вода напоминает мне о моих мечтах.
Но еще она напоминает мне о доме.
Она напоминает мне об озере, о запахе воды, о песке. Это заставляет меня чувствовать себя как дома, даже если это очень далеко от истины.
Я позвонила родителям, когда приехала сюда. Они были рады меня слышать и, может быть, немного огорчены. Прошли годы, с тех пор как я их видела, но все еще не могу найти в себе силы вернуться домой. К чему мне возвращаться домой? Что ждет меня в конце пути? Мне кажется, что, вернувшись туда, я вернусь в выпускной класс. Вернусь к разбитому сердцу и наполовину потерянной душе.
Я все еще скучаю по Роману. И все еще люблю его.
Интересно, перестану ли я когда-нибудь любить его, или какая-то часть меня всегда будет сломлена, мертва и холодна внутри.
Этот холод никогда не пройдет.
Жизнь стала другой. Каждое место, где я побывала, совершенно не похоже на другое. Аризона — сухая, красная, жаркая, обезвоженная.
Калифорния — зеленая, в воздухе ощущается сочетание загрязнения и соли. Здесь всегда шумно. Всегда движение, люди, волны. В Аризоне я могла часами сидеть в тишине, погруженная в воспоминания о своем прошлом.
Теперь у меня нет ни минуты, чтобы посидеть и подумать. По крайней мере, днем. Мои мысли спрятаны до ночи, когда они громко кричат, разбиваясь о волны во время прилива. Вода наполняет пляж точно так же, как мысли о Романе наполняют мой разум ночью.
Я не видела его уже более трех лет.
Кажется, что прошла целая вечность, с тех пор как я прикасалась к нему. С тех пор как чувствовала его гладкую, загорелую кожу. С тех пор как видела его карие глаза, которые сочетаются с его каштановыми волосами. Иногда мое сердце замирает, и маленькие частички его личности исчезают. Были ли у него веснушки? Были ли его глаза светлыми или темно-карими? Время и воспоминания исчезают, уносясь вместе с волнами океана. Я хочу схватить их, уцепиться за них. Держаться за них до конца жизни.
Как он пахнет? Его запах все еще напоминает запах пляжа? Запах леса? Превратился ли его мальчишеский аромат в мужской? Есть ли щетина на его гладком лице?
В голове проносится все, что я упускаю, каждый момент, который потеряла. Столько минут, которые не могу вернуть своей семье, Роману. Как выглядит Шэллоу-Лейк? Вода все такая же голубая, как небо? Трава все еще зеленая или уже высохла и пожелтела? Пляж все такой же большой, как и раньше, или вода поднялась и смыла его?
Качаю головой: возможно, я никогда не узнаю. Может быть, я затеряюсь в этом мире, исчезну, как и мои воспоминания.
Я не хочу возвращаться домой и слышать, что Роман кого-то встретил. Даже просто вернуться туда, где он касался каждой поверхности, гулял по каждому уголку этого маленького городка, ел в каждой закусочной, невыносимо. Я не могу вернуться туда и посмотреть в лицо нашим воспоминаниям. Не могу этого сделать.
Мое сердце не выдержит.
Поэтому я остаюсь здесь, где ничто не имеет значения. Где мое сердце не плачет и не радуется. Где моя душа не бодрствует и не спит. Я просто есть. Плыву по течению.
Через некоторое время я поняла, что, возможно, никогда не найду себя по-настоящему.
Может быть, я и не потеряна, но знаю, что и не найдена.
Я застряла в этом странном промежутке, и надеюсь, что однажды найду это. Что бы я ни искала. И когда найду, вернусь домой. Но до тех пор я останусь здесь со своей маленькой командой, наслаждаясь жизнью, солнцем и теплом.
Глубоко дышу носом, чтобы остановить слезы, пока иду к скамейке, где все ждут меня. Я часто брожу по берегу в поисках мелких ракушек, из которых можно сделать ловцов снов. В Калифорнии их продажа также популярна, если небольше. Люди покупают их, молодые и пожилые, девочки и мальчики.
— Луна! — Уилли зовет меня по имени и машет рукой.
В его взгляде светится искренность, в улыбке — фамильярность. Я нравлюсь ему гораздо больше, чем он мне. Уилли хочет того, что я не могу ему дать. Мне бы хотелось, любой девушке хотелось бы. Уилли красив. Его длинные светлые волосы ниспадают на плечи, всегда немного в песке. С годами они превратились в дреды, и в свободное время я всегда смотрю, как он их закручивает. Снова и снова.