Навсегда.
Я оборачиваюсь, услышав скрип, доносящийся от моего окна, и наблюдаю, как Роман поднимает оконную раме и просовывает ногу внутрь. Он ставит босую ногу на ковер, пригибаясь, и проскальзывает в мою комнату.
— О чем был твой сон? — спрашивает Роман, делая шаг ко мне. Он вопросительно смотрит на меня, как будто не уверен, что обо мне думать.
Здесь жарко, и моя пижама кажется шерстяной, когда она трется о мою кожу. В нашем новом доме нет кондиционера, и днем мы обходимся вентиляторами. В Висконсине летний воздух наполнен росистой влагой, которая прилипает к коже, а ночью эта влага становится прохладной, но не исчезает совсем. Насекомые вылезают наружу, учуяв сладкий запах пота на твоей коже. Комары оставляют большие рубцы на руках и ногах, проникая сквозь щели в старых оконных сетках и издавая тихий жужжащий звук около моих ушей.
Я пожимаю плечами, вытирая капельки пота, стекающие по шее.
— Он был немного странный.
При этом его глаза светлеют.
— Мне нравится странное. Расскажи мне.
Я сажусь на край матраса, упираясь пальцами ног в оранжевый ковер, и забираюсь дальше на кровать. Роман подходит ко мне и берет одну из двух розовых подушек с моей кровати. Потом бросает ее на пол и плюхается на нее, ложась на спину. Роман скрещивает руки и подкладывает их под голову. Не сводя с меня глаз, он закидывает одну лодыжку на другую и снова спрашивает:
— Расскажи мне.
Переворачиваюсь на бок, и мое сердце вдруг начинает биться быстрее, чем когда-либо прежде. Я почти задаюсь вопросом, не заболела ли я или что-то в этом роде.
— Я была на высоком холме, похожем на гору. Океан бурлил подо мной, как вода в ванной, когда ее спускают в канализацию. И выглядел сердитым. Было очень ветрено, как будто я попала в торнадо, и в нем было полно песка. Он был у меня в волосах и во рту. И было больно, когда песок попадал на кожу. Ветер был таким сильным, что меня подтолкнуло к краю.
— А что было потом? — спрашивает Роман зачарованным голосом. Как будто он слушает книгу о боевиках или что-то в этом роде,
Я смотрю на него, замечая, что перебираю пальцами несколько выбившихся ниток на своем одеяле.
— Я проснулась.
Роман моргает, глядя на меня, в его глазах плещется беспокойство, но также и любопытство. Он снова моргает, его зрение проясняется. И в его глазах загорается ярость, темно-карие глаза светятся по краям.
— Я бы не позволил тебе упасть.
Я хмурюсь.
— Тебя там даже не было.
— Я буду там в следующий раз.
Мне хочется расхохотаться. Как он может быть там? Роман не может приходить в мои сны. Это не имеет для меня смысла, но я не хочу портить момент, поэтому вместо этого улыбаюсь ему и переворачиваюсь на спину.
— Хорошо, Роман.
Я слышу, как он укладывается, и перевожу взгляд на него.
— Что ты делаешь?
Он нахмуривает брови.
— Ложусь спать? — Роман задает это как вопрос, как будто я глупая, что вообще спрашиваю.
— На моем полу?
Он пожимает плечами, при этом его плечо задевает ухо.
— Я должен быть здесь, когда ты будешь на горе. Чтобы не дать тебе упасть с обрыва.
— А твоя мама не рассердится, если проснется, а тебя там не будет? Мои родители вызвали бы полицию.
Это правда. Мои родители довольно распущенные, но они всегда были очень осторожны в вопросах моей безопасности, как будто одно мгновение — и я исчезну.
— Я просто вернусь в свою комнату, пока мама не проснулась. Она засиделась допоздна, ожидая звонка отца.
— А где твой папа? В моем старом доме отец моей подруги служил в армии. Так вот где твой папа? Он служит в армии? — Ее мама всегда ждала его звонка, и я всегда видела, как она встречала почтальона у своего почтового ящика, чтобы сразу узнать, пришло ли от него письмо. Иногда он не присылал письма, когда обещал. Это всегда ее огорчало, но моя подруга сказала мне, что это потому, что люди на войне все время заняты.
Роман качает головой, его волосы с шумом задевают подушку.
— Нет. Мой папа — рок-звезда. — При этом он выпячивает грудь. — Когда-нибудь я тоже стану рок-звездой. Папа учит меня играть на гитаре, когда приезжает с гастролей. Он говорит, что я буду играть лучше него, когда вырасту.
Я запрокидываю голову к потолку, представляя Романа с огромной гитарой под мышкой, опирающейся на бедра, когда он разучивает разные мелодии.
— Я собираюсь стать балериной. Хочу танцевать перед тысячами людей, чтобы все приходили смотреть на меня.
Роман молчит несколько мгновений, и я думаю, не уснул ли он, когда тот говорит:
— Ты будешь балериной, а я — рок-звездой. И однажды мы сможем отправиться туда, где был твой сон.
Представляю, как кружусь в пуантах на обрыве горы, любуясь сердитыми волнами, разбивающимися о скалы. Роман может сыграть мягкую акустическую мелодию на своей гитаре, пока я танцую на каменистой, неровной земле. Песок не будет сердито хлестать меня по коже, пока я буду танцевать. Будет светить солнце, воды будут спокойны, и мир успокоится, пока мы будем танцевать и прогонять мои ночные кошмары.
— Там, где горы встречаются с морем, — бормочу я.
— Что? — спрашивает он, его голос становится хриплым от усталости.
— Там, где горы встречаются с морем. Мы отправимся туда, где горы встречаются с морем.
— Там, где горы встречаются с морем, — повторяет он. — Мне это нравится.
Я переворачиваюсь и поворачиваюсь к нему спиной, улыбаясь и зарываясь лицом в свою розовую подушку. Слышу шорох в комнате и представляю, как Роман переворачивается и устраивается поудобнее.
Я забываю о своем кошмаре и о том, как мне было страшно. Забываю о том, что нуждаюсь в своих родителях сегодня вечером. Они мне не нужны теперь, когда у меня есть Роман, который защитит меня. Надеюсь, он будет защищать меня вечно. Надеюсь, что мы будем лучшими друзьями до конца наших дней.
И втайне я надеюсь, что однажды он женится на мне.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЛУНА
Солнце щекочет мою кожу, лучи проникают глубоко внутрь меня, пока я лежу на пляже. Я сгорю, я знаю это. Потому что не из тех, кто загорает. Иметь такой золотистый оттенок, как у Романа, для меня кажется невозможным. Я перехожу от бледности к загару и снова к бледности. Моя мама считает это странным. Она говорит, что вся ее семья хорошо загорает, и только я не могу поймать лучи и получить от них цвет.
Как будто мое тело отвергает солнце. Оно предпочитает, чтобы я была бледной, призрачно-белой. Не знаю, почему так выгляжу, с моими странными серыми глазами и бледной кожей. Мои волосы не стали бы темнее, даже если бы я окунула их в лужу черных чернил.
Я зарываюсь пальцами ног в горячий песок, пробираясь под сухие песчинки, пока мои пальцы не натыкаются на холодные, уходящие глубоко в землю. Копаю, пока песок не становится мокрым, и держу там пальцы, давая им остыть от жаркого дня. Мои волосы лежат в беспорядке вокруг головы, вероятно, грязные и покрытые песком от пляжа. Пряди липнут ко лбу, и я убираю их, но они снова прилипают к коже.
Сегодня я одна и, если честно, немного раздражена.
Я иду в школу на следующей неделе. Лето было веселым. Игры с Норой. Игры с Романом. Игры в воде и походы в парк. Ночи, проведенные с Романом, который пробирался в мое окно, чтобы поспать на моем полу. И совсем забыла о школе, пока на прошлой неделе мама не сказала мне, что я выросла из почти всей своей прошлогодней одежды и что нам нужно купить несколько вещей в магазине до начала занятий.