— Что ты там делаешь? Ты хочешь умереть? Тебе повезло, что ты жива! — кричит мужчина.
В тот момент, когда мои ноги касаются земли, я падаю, мои колени и ладони ударяются о песок. Обхватываю его пальцами, прижимая к себе.
«Это был Роман. Он помог мне».
Я точно знаю, что это был он.
— Я хочу домой, — всхлипываю я. — Я просто хочу домой.
— Хорошо, хорошо.
Мужчины помогают мне подняться, и в этот момент еще несколько человек выбегают с одеялом и фонариками. Вдалеке слышен шум скорой помощи, но я не хочу ничего этого.
Я просто хочу домой.
Поднимаю руку к обнаженной шее, обнаженной впервые, с тех пор как я была ребенком. Оглядываюсь через плечо, как раз когда меня укутывают в одеяло.
— Там мое ожерелье, — бормочу я.
Для них. Ни для кого. Я не знаю. Мне просто хочется его вернуть.
— Ну, его, наверное, уже унесло далеко в море, милая. Жаль тебе это говорить, но, скорее всего, ты больше этого не увидишь.
Опускаю голову, и из груди вырывается еще один крик. Я опускаю руки с шеи и хватаюсь за край одеяла, крепко прижимая его к груди. Приезжает скорая, и меня запихивают в кузов грузовика. В глазах вспыхивают огни, и меня подключают к неизвестно какому количеству разных приборов, проверяя, все ли со мной в порядке.
Они задают мне миллион вопросов, но я не помню ни одного из них.
— Я просто хочу домой, — это все, что я повторяю.
— Думаю, у нее шок, — говорит один из мужчин.
— Мисс, не хотите ли вы поехать в больницу? — спрашивает парамедик, светя мне в глаза.
Я качаю головой.
— Я просто хочу домой.
Не могу отвести глаз от воды, желая увидеть, как мое ожерелье плывет по волнам. Но этого не происходит. Оно исчезло.
Навсегда.
После еще нескольких вопросов мне разрешили не обращаться в больницу. Скорая отъезжает, а мужчины окружают меня, с любопытством разглядывая.
— Что ты вообще там делала? — склоняет голову набок мужчина, глядя на меня наполовину как на сумасшедшую, наполовину с любопытством.
Я открываю рот, собираясь сказать ему, что на меня напали, но слова не идут с языка. Надеюсь, что Уилли останется там, будет похоронен в песке и поглощен волнами. Надеюсь, он навсегда останется там, утопая во тьме.
Я качаю головой:
— Ничего. Я просто купалась.
Они все качают головами, и я понимаю, как это глупо. Это правило номер один — не купаться в океане вот так. Никогда в одиночку. И никогда ночью.
— Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает меня один из них.
— Вообще-то я хотела бы быстро воспользоваться компьютером. Чтобы запланировать рейс домой.
Они кивают, пропуская меня в главное здание. Обычно в нерабочее время сюда не пускают, поскольку хозяева спят наверху и не любят, когда их беспокоят. Но в данных обстоятельствах они, видимо, считают, что это нормально.
Я направляюсь в главную гостиную, закутываюсь в колючее одеяло и сажусь в кресло. На включение компьютера уходит несколько минут, и я замираю в ожидании. Тянусь пальцами к шее, ощущая наготу своей кожи. Чувствую некоторую опустошенность. Так много одиночества.
Экран загорается, и я щурюсь от яркого света. Глаза режет. Кладу пальцы на клавиатуру и вхожу в свою электронную почту. Пальцы устали, ослабли. Требуется дополнительное усилие, дополнительные мышцы, чтобы нажимать на каждую квадратную пластиковую клавишу. Как только почта загружается, я просматриваю папку «Входящие» и нахожу тот самый номер телефона, который мне нужен.
Поднимая телефон, лежащий рядом с компьютером, набираю цифры и прикусываю губу, когда идут гудки. Нервы сжимают мой желудок, а рука, держащая телефон, начинает дрожать.
— Алло? — раздается сонный голос.
От знакомого голоса мое сердце уходит в пятки. Я хочу нажать перемотку и поставить запись на повтор, но не могу.
— Нора? — Мой голос срывается, и я подавляю печальный вздох.
«Что я здесь делаю? Зачем я вообще уехала?»
— Л-Луна? — На этот раз голос звучит гораздо бодрее, и он сразу же становится эмоциональным. — О Боже. Что случилось? Все в порядке?
Я качаю головой, хотя она этого не видит. Мне приходится прикусить губу, чтобы сдержать рвущийся наружу всхлип. У меня щекочет в груди, все тело сотрясается от беззвучных рыданий.
— У тебя есть номер телефона твоего брата?
Секунду Нора молчит, а потом на другом конце провода раздается всхлип, и я тут же начинаю плакать. Крик вырывается из моей груди. Я опускаю подбородок, слезы катятся по щекам, когда меня переполняют эмоции. У меня болит грудь, и я протягиваю руку, чтобы унять боль.
Я не знаю, встречается ли Роман все еще с той девушкой. Не знаю, женаты ли они, есть ли у них дети, или он в середине тура. Все, что я знаю, это то, что он спас меня в том океане, знает он об этом или нет, и Роман тот, кого я хочу видеть прямо сейчас.
Как только Нора успокаивается настолько, что может говорить, она просит меня подождать. Я киваю, вытирая лицо и слушая, как она всхлипывает на другом конце провода.
— Готова? — спрашивает Нора, и в ее голосе слышатся слезы.
Я киваю, хватая со стола ручку и маленький желтый листок для заметок.
— Готова, — шепчу я. Никогда в жизни не чувствовала себя настолько готовой.
Нора диктует мне его номер, и с каждой цифрой у меня становится тяжелее на сердце, и спрашивает:
— Значит ли это, что ты возвращаешься домой?
— Я возвращаюсь домой. — В конце мой голос прерывается, и я снова начинаю плакать, и она тоже. Мне больно, когда слезы текут из моих глаз, моя грудь болит с каждым моим вздохом.
— Я теперь никогда не смогу снова заснуть, — смеется Нора, все еще продолжая плакать.
— Скоро поговорим, хорошо? Я очень хочу выбраться отсюда.
Она замолкает.
— Все в порядке? Серьезно?
Я прикусываю губу.
— Будет.
— Я люблю тебя, — шепчет Нора.
— Я тоже тебя люблю.
Мы вешаем трубки, и я кладу телефон обратно в держатель, уставившись на номер, который нацарапала дрожащим и едва разборчивым почерком. Пробегаю пальцами по следам ручки, размазывая чернила.
Мое сердце то учащенно бьется, то замедляется, как будто знает, что вот-вот произойдет что-то судьбоносное. Прошло столько лет, с тех пор как я разговаривала с Романом. Столько лет я не слышала его голоса. Думал ли он обо мне? Скучает ли по мне?
Глубоко вздохнув, я поднимаю трубку, медленно нажимая на кнопки. Пальцы дрожат, и слезы заливают глаза. Я так взволнована, нервничаю, волнуюсь, надеюсь, сожалею. Столько эмоций переполняют мой желудок, и я не могу ничего сделать, кроме как глубоко дышать.
И надеяться, что Роман ответит.
Телефон звонит. И звонит. И продолжает звонить. Я почти боюсь, что звонок попадет на голосовую почту, что, возможно, я так и не смогу до него дозвониться.
Затем раздается щелчок.
— Алло?
Мой рот открывается, и я выдыхаю.
«Это он».
Он звучит так похоже, но в то же время так по-другому.
Буквы его имени крутятся у меня на языке, но ничего не выходит изо рта. Ничего, кроме дыхания. Ничего, кроме любви.
Роман ничего не говорит на другом конце провода, слушая мои тяжелые вздохи, доносящиеся из трубки. Затем я слышу, как он резко втягивает воздух, и понимаю.