Роман откидывает простыню на край кровати. Я отрываю голову от подушки и хмуро смотрю на него, низко сдвинув брови.
— Не смотри на меня так. Мы выложим все это дерьмо на стол. Прямо здесь. Прямо сейчас. Я не собираюсь ждать больше ни секунды.
— Ни секунды ради чего? — тянусь рукой к обнаженной шее, сжимая пальцами горло.
Роман наклоняется вперед, приближаясь к моему лицу. Я чувствую его дыхание на своих губах, а его темно-карие глаза смотрят в мои серые. Это кажется почти невыносимым, мне нужно отвернуться от его пристального взгляда. На меня давно так не смотрели, словно смысл мира заключен в моих радужках. Как будто одно прикосновение могло исцелить его и сломать одновременно.
Взгляд Романа — это абсолютно все.
— Я не позволю тебе выйти из этой комнаты, пока ты не поговоришь со мной. Ну же, Луна. Просто, черт возьми, поговори со мной. Это я.
Роман выглядит обиженным тем фактом, что я что-то от него скрываю. Мы росли не так. Он знал, когда у меня начинались и прекращались месячные. Роман знал, когда у меня были спазмы. Он знал, когда я была расстроена. Роман знал каждый мой сантиметр. Я знала почти каждый раз, когда он ходил посрать. Мы ничего не скрываем, так что тот факт, что я сейчас что-то скрываю, его не устраивает.
— Я не хочу, чтобы ты думал обо мне иначе, — вздыхаю я, глядя на простыни. Насколько я знаю, он, возможно, даже больше не находит меня привлекательной. Я чувствую себя по-другому, возможно, и выгляжу для Романа по-другому.
Роман поднимает руку к моему лицу, проводит по щекам. Скользит пальцами к моим векам, по носу и подбородку.
— Тебе необязательно быть идеальной, Луна, но это не значит, что ты не шедевр.
Я выдыхаю, сердце колотится в груди.
— Я не знаю, с чего ты хочешь, чтобы я начала.
— Сначала. Я хочу, чтобы ты начала с самого начала.
Я смотрю на его белый потолок, слезы наполняют мои глаза и текут по вискам. Роман мгновенно вытирает их, прежде чем они падают на простыни.
— Я встретила друзей. Мы путешествовали, бывали в самых разных местах. Ночевали на улице...
— Ты была бездомной? — вклинивается Роман, его лицо становится свирепым и хмурым.
Я пожимаю плечами, на самом деле не ощущая, что мы бездомные, а скорее просто путешественники. Многие люди такие же, как мы, живут и скитаются по разным странам.
— Нет, я не была бездомной. Какое-то время мы жили в Аризоне. Потом мы переехали в Калифорнию, и, в конце концов, я отправилась на Мауи. Одна.
— А куда делись твои друзья?
Я прикусываю язык, острая боль помогает мне подавить крик, который хочет вырваться наружу.
— Они умерли. Некоторые из них умерли.
Роман хмурится и смотрит на меня так, как будто по моему лицу можно определить причину их смерти. Прежде чем он успевает спросить, я рассказываю ему.
— Моя подруга, Шона, погибла в Аризоне. Мы шли по пустыне, и было жарко. У нас не было воды, и мы все были обезвожены.
Я не рассказываю ему о белой лошади, все еще не понимая, было ли это плодом нашего воображения или реальностью. В любом случае, я воспринимаю это как момент, когда Роман подсознательно был рядом, чтобы помочь мне.
— Она умерла в той пустыне. Было так жарко, и нам пришлось оставить ее там, — натягиваю простыню на глаза, вытирая слезы.
Я чувствую, что Роман рядом со мной, хочет утешить меня, но также хочет дать мне пространство, в котором, по его мнению, я нуждаюсь. Не знаю, что мне нужно, но просто его присутствие рядом дает мне утешение, которое я искала, с тех пор как уехала из Висконсина.
— Мой другой друг, Нил, покончил с собой. — Мои слова звучат приглушенно из-за простыни, накрывшей мое лицо, слезы настолько сильны, что я едва могу вымолвить слова. Роман протягивает руку, откидывая простыню, чтобы я могла говорить. — Мы путешествовали из Сан-Диего в Санта-Круз с этой парой. Мы отправились в одно странное место посреди леса. Они все были под кислотой.
— Ты пробовала? — Я не смотрю ему в лицо, не желая видеть разочарование в его глазах.
Я киваю, морщась, чувствуя себя немного виноватой.
— Их называют «Дэдхеды»...
— Дэдхеды? Ты ходила на вечеринку с гребаными Дэдхедами? Какого хрена, Луна? — Роман повышает голос, и я вжимаюсь в матрас.
— Я не знала... — приоткрываю глаза и вижу шок и дискомфорт на его лице. — Что? Ты их знаешь или что?
Роман качает головой, широко раскрыв глаза.
— Я слышал о них. Они не все плохие люди, но некоторые из них… — морщится он. — Что случилось с твоим другом?
— Он попал в аут... — облизываю губы, наблюдая за тем, как Роман сжимает челюсти. Он никогда не злится. Мне не нравится раздражение, исходящее от него. Ему не понравится моя история. — Он оттолкнул меня с дороги. Дэдхед пытался дунуть на меня.
Он откидывается назад, в его глазах вспыхивает гнев.
— Черт возьми, Луна, — проводит руками по лицу Роман, кожа краснеет от трения. — Ты могла умереть. Я бы никогда не узнал. — Последнюю часть фразы он произносит тихо, почти про себя.
Я протягиваю руку и обхватываю пальцами его запястье.
— Я здесь.
Роман смотрит на меня, уголки его глаз покраснели, слезятся.
— Продолжай.
Я пожимаю плечами.
— После этого я уехала из Калифорнии. Триш осталась с Нилом. Она дала мне денег, сказала, чтобы я убиралась подальше от Уилли и возвращалась домой.
— Кто такой Уилли?
Роман произносит это имя так, будто это кислое молоко, его рот кривится от отвращения.
Я поджимаю губы, мне не нравится выражение его лица.
— Ты все равно мне расскажешь. Просто продолжай. — Его слова звучат так уверенно, с такой определенностью, что все, что я могу сделать, это слушать.
Я делаю глубокий вдох, отводя взгляд от его простыней.
— Уилли был парнем, с которым у меня были случайные отношения, но я порвала с ним до того, как мы уехали в Санта-Круз. — Я не буду рассказывать о том, как он изнасиловал меня в лесу. — Триш чувствовала, что в нем что-то не так, поэтому она отдала мне свои деньги, и я уехала.
— Ты собиралась вернуться домой?
Я прикусываю губу, чувствуя, как кожа на ней трескается.
— Я собиралась.
— Что случилось? — хмурится Роман.
При этих словах я смотрю на него, оценивая выражение его лица.
— Я увидела журнал о тебе. Твоя девушка рассказывала о твоем лечении.
Роман хмурится, втягивает голову в плечи и изрыгает проклятия.
— Ты, блядь, поверила глупым СМИ?
Я пожимаю плечами, чувствуя, что мое сердце разбито из-за всего этого.
— Я не знала, чему верить. Просто поняла, что, прочитав это, не смогу вернуться домой. Поэтому уехала на Гавайи.
Роман наклоняет голову, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.
— Она не была моей девушкой. И никогда ею не была. Полагаю, это было что-то вроде твоего друга, Уилли.
Он произносит его имя как яд, и я пристально смотрю на него.
— Я хотела полюбить кого-нибудь другого, Роман. И чертовски старалась впустить его в свою жизнь. Хотела влюбиться, увидеть правду.
— И что же это за правда?
— Мое сердце принадлежит мне так же, как и тебе. Внутри меня есть этот... барьер. Похоже, что то, что впустило тебя, воздвигло невидимый барьер высотой в несколько километров. Я не могу полюбить кого-то другого. Неважно, кем они были и что говорили. Мое сердце бьется только для одного человека. Моя душа болит только за одного человека, и это ты. — Слова вытекают из меня, проливаясь на его чистые простыни.
Роман проглатывает их. Его грудь расширяется, и я вижу, как в его глазах загорается огонек.