Я сажусь, перекидывая волосы через плечо.
— Нет. Нет, со мной все будет в порядке. Я, может быть, прогуляюсь сегодня по городу. Немного разведаю обстановку. А еще мне нужно позвонить маме. Со мной все будет в порядке. Просто... увидимся, когда я вернусь, наверное? — улыбаюсь я, но эта наша взрослость кажется немного странной. В старшей школе у нас были правила, маленький городок, и нам нечем было заняться, кроме как тусоваться друг с другом.
Теперь у нас есть жизнь, ожидания и обязательства, о которых нам нужно заботиться.
— Я хотел пройтись с тобой по городу и исследовать его, — ворчит Роман, сползая с кровати и подходя к комоду. Он открывает ящики из вишневого дерева, достает пару боксеров и белую футболку.
— Я приберегу все самое интересное для тебя.
Я не хочу ему говорить, потому что не знаю, смогу ли это сделать. Но мне бы хотелось попасть в Джульярд. Не знаю, смогу ли войти внутрь или даже поговорить с кем-нибудь, но, думаю, возможность взглянуть в лицо месту моей мечты станет для меня достаточно большим шагом.
— Я вернусь, как только смогу. И оставлю ключ на стойке.
Роман подходит ко мне, держа одежду в руках, наклоняется и запечатлевает поцелуй на моих губах. Я углубляю поцелуй, проникая языком в его рот. Чувствую себя такой разбитой после Гавайев, но каждое мгновение, проведенное с Романом, возвращает мне частичку себя, которую потеряла. Он исцеляет меня, просто находясь рядом.
Он отстраняется от меня слишком быстро, отступая назад с гримасой.
— Мне действительно нужно...
— Иди, иди, — отмахиваюсь от него, и он одевается так быстро, как только может, натягивая джинсы и футболку. Роман бросает на меня еще один взгляд, прежде чем выбежать за дверь.
Я откидываюсь на подушку и смотрю в потолок. За последние несколько дней столько всего произошло. Вся моя жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов. Тьма, которая последние пять лет пронизывала меня до костей, рассеялась и стала светлее от одного только присутствия Романа. Честно говоря, это заставляет меня ненавидеть себя еще больше.
Это делает мое решение уехать еще более глупым. Почему я разрушила то, что было так прекрасно? Были ли моя незрелость и потребность стать независимой настолько важны? Было ли это вообще необходимо? Почему я не могла просто оставить все как есть?
Отъезд от Романа был самой большой ошибкой в моей жизни. Надеюсь, мы сможем вернуть потерянное время.
Теперь о моем следующем шаге.
Я переворачиваюсь на другой бок в постели и снимаю трубку с телефона. Смотрю на кнопки, делаю глубокий вдох и набираю цифры, которые знаю наизусть. Номер, который запомнился мне с семи лет. Я накручиваю на палец шнур, наблюдая, как он вдавливается в мою кожу, и слушаю громкий звонок.
— Роман? — В трубке раздается удивленный голос моей мамы. Счастливый.
— Привет, мам. — Слезы наворачиваются на глаза и капают на простыни.
Резкий вдох, за которым следует небольшой крик:
— Луна? — всхлипывает мама. — Боже мой! Чарли, Луна звонит!
Я слышу шарканье, пытаясь унять свои рыдания. Мгновение спустя слышу, как снимают трубку на другом телефоне.
— Луна? Это ты, детка?
— Привет, папочка, — шмыгаю носом я, и улыбка расплывается на моем лице.
— Луна? Где ты? Ты с Романом?
Я киваю.
— Нет. То есть да, но он сейчас на работе. Но я в Нью-Йорке.
Моя мама начинает истерически рыдать, и я слышу, как папа успокаивает ее на другом конце провода. Это разбивает мне сердце, разрывает меня на части. Я сделала это. Сделала это со своими родителями.
— Когда... когда ты приехала? — спрашивает папа со слезами в голосе.
— Вчера. Роман достал мне билет. — Вытираю лицо простыней, чувствуя, что меня переполняет слишком много эмоций.
— Я не понимаю. Голди сказала, что вы не общались несколько лет. Как ты с ним связалась?
Я никак не могу рассказать им о том, что произошло на Гавайях. Они будут убиты. И никогда не простят себя, хотя ни на йоту не виноваты в случившемся. Родители слишком много значат для меня. Я не стану разбивать их сердца.
— Я была готова вернуться домой. Позвонила Норе... простите, что не позвонила раньше.
— Дом... — Голос мамы прерывается.
В груди щемит, и я потираю место, где болит. Знаю, что дом — это Висконсин. Он всегда будет моим домом. Но они также должны знать, что дом там, где Роман Холл.
— Роман...
— Мы знаем, Луна. Знаем, — успокаивает меня отец, и от этого по моим щекам снова катятся слезы. Я отрываю телефон от уха и прячу лицо на сгибе руки.
Они знают. Всегда знали.
Все знали.
— Я так рада, что ты снова с ним. Я так счастлива, Луна. Ты не представляешь, как я счастлива, — плачет моя мама.
Мне хочется пролезть через телефон и обнять маму. Я хочу заключить их обоих в свои объятия и крепко прижать к себе.
— Мне так жаль... Так жаль за эти последние несколько лет. Вы не заслужили этого от меня. Мне бы хотелось... жаль, что я не могу вернуть все это обратно.
Отец успокаивает меня по телефону.
— Единственное, что имеет значение, — это то, что ты вернулась. Это даст нам повод приехать в Нью-Йорк.
— Я была бы рада этому. Не могу дождаться, когда увижу вас, — улыбаюсь в трубку.
— Итак, расскажи мне. Что у тебя дальше по плану, Луна? — спрашивает моя мама.
Прикусываю губу, раздумывая, стоит ли говорить им. Но я знаю, что они были одними из моих самых больших сторонников в детстве, и ничто не сделает их счастливее.
— Думаю, я собираюсь поступать в Джульярд.
Мама снова начинает плакать. Я слышу, как она убирает телефон от уха, ее рыдания такие эмоциональные и чертовски печальные.
— Как ты думаешь, они возьмут тебя? После стольких лет? — спрашивает отец, на этот раз гораздо более собранно.
Я пожимаю плечами, наматывая прядь волос на палец.
— Не знаю. Но я бы хотела попробовать. Если не получится... что ж, думаю, это моя собственная ошибка, с которой мне придется жить. Я найду что-нибудь другое. Но мне хочется хотя бы попробовать.
— Ты танцевала? Ты вообще танцевала все это время? — спрашивает мама.
Снова прикусываю губу, этот вопрос заставляет меня нервничать. Нет, я не танцевала. Хотя знаю, что все еще гибкая, но не уверена, что у меня хватит сил стать профессионалом.
— Я не танцевала.
— Давай я поищу студии, в которых ты сможешь заниматься. Найду тебе место, где ты сможешь купить новый купальник. Ты будешь там какое-то время? Я могу перезвонить тебе в ближайшее время. — В ее голосе звучит волнение, и я улыбаюсь, вспоминая все те годы.
Мама всегда радовалась, когда речь заходила о моих танцах. Она всегда знала, что у меня есть какой-то навык, что-то лучшее, чем у многих других людей. Я была гораздо более продвинутой, чем танцоры моего возраста. Всегда была такой. И ей нравилось переживать это вместе со мной.
— Я могу задержаться, если ты захочешь посмотреть и перезвонить мне, — откидываю простыни и опускаю ноги на пол.
— Хорошо, но подожди! Я пока не хочу, чтобы ты уходила. Мы можем немного поговорить? Я скучала по твоему голосу.
Я сползаю вниз, ударяясь задницей о пол, а спиной о край кровати. Мне тоже хочется поговорить с ними, но не хочется рассказывать им о своем путешествии. Было много хороших моментов, но сейчас плохое затмило хорошее.
Я хочу только хорошего.