Я никогда не танцевала так хорошо. Никогда.
Мой позвоночник выгибается дугой, когда я отклоняюсь назад, и с каждой нотой, которая течет по моим венам, мое тело движется в ритме крещендо музыки. За все время танца я не сбилась ни на шаг.
Я совершенна.
Когда звучит последняя нота, мое тело гудит, а по лицу текут слезы. Я заканчиваю выступление в прыжке, спиной к судьям. Делаю глубокий вдох и на этот раз не могу сдержать слез, которые текут по моему лицу. Уверена, что мой макияж размазывается, и по бледным щекам текут реки черного цвета.
Я медленно поворачиваюсь, дыша сквозь рыдания. И вижу, что все пять пар глаз, включая Леону, пялятся на меня.
Никаких звуков. Никаких хлопков.
Ничего.
Я кланяюсь, а потом слышу, как скрипят стулья. Подняв глаза, вижу, что они все встают.
Вытирают глаза.
А потом они хлопают.
Прикрываю рот руками, чтобы заглушить рыдания. Я улыбаюсь, хотя знаю, что должна сохранять профессиональное выражение лица на сцене.
— Молодец, — говорит один из них.
Стоя там, я осматриваю помещение, и мои руки опускаются по бокам, когда я все еще не вижу Романа.
«Где он?»
Я оглядываюсь через плечо, надеясь увидеть его за кулисами, но его там тоже нет.
— Луна?
Я оборачиваюсь и вижу, что группа смотрит на меня.
— Да? — прочищаю горло и слегка улыбаюсь.
— Возможно, это немного преждевременно, — говорит мужчина в очках, сдвинутых на кончик носа, — но я хотел поприветствовать вас в Джульярде.
Мои глаза расширяются, и я поворачиваюсь к Леоне. Она вытирает слезы с лица и лишь слегка кивает мне.
Из горла вырывается тихий стон, ноги подкашиваются, когда до меня доходят его слова.
«Я прошла».
— Спасибо. Огромное спасибо, — всхлипываю я.
Они возвращаются на свои места, слегка улыбаясь мне.
Я не могу сдержать рыданий, поэтому машу им рукой и убегаю со сцены.
— О Боже, — кричу я, бегу к раздевалке в задней части зала.
Я хватаю свою черную футболку и зарываюсь лицом в мягкую ткань.
— Я прошла.
Мои плечи трясутся от переполняющих меня эмоций. Эйфория, чертовски сильное волнение, шок. Но больше всего я чувствую разочарование.
«Где Роман?»
Я хмурюсь, срывая с себя одежду так быстро, как только могу. Влезаю в джинсы и футболку, которая становится влажной от слез. Затем складываю все в сумку, меняя пуанты на теннисные туфли.
Уже начало десятого. Он должен быть здесь. Если только не заболел и не смог прийти. Но вчера вечером, перед уходом на работу, он говорил нормально.
Я вытираю слезы, распускаю волосы, собранные в пучок, и выхожу. На улицах оживление, еще более безумное, чем обычно, пока я ловлю такси. Улицы переполнены, люди спешат вверх и вниз по тротуарам, идут по улицам, как будто все куда-то спешат.
«Что происходит?»
К тротуару подъезжает такси, я запрыгиваю в него и рассказываю, как добраться до нашей квартиры.
— Вы знаете, что происходит на улице?
Водитель едва оборачивается через плечо, слегка покачивая головой.
Я хмурюсь, откидываясь на спинку потертого серого сиденья и наблюдая за царящим вокруг хаосом.
Что-то не так.
Пока мы едем, я опускаю стекло, и в лицо мне ударяет волна задымленного воздуха. Я кашляю, машу рукой перед лицом и снова поднимаю стекло.
— Подожди, что это? — Таксист резко тормозит, когда мы попадаем в пробку. Машины сигналят, люди стоят посреди улицы.
— Что происходит? — спрашиваю я, пытаясь оглядеть всевозможные машины и людей, заполонивших район.
Открываю дверь, не обращая внимания на водителя такси, который кричит на меня. Выскальзываю на улицу, воздух немного спертый. Мои глаза расширяются, когда я направляюсь к хаосу, видя небоскреб с огромным пламенем и дымом, поднимающимся с его вершины. Большие клубы темно-серого, почти черного дыма заволакивают небо. Люди бегут вокруг меня, задевая за плечи, пытаясь пробиться сквозь толпу.
Мои глаза превращаются в блюдца, когда я смотрю на творящееся передо мной безумие. Я понимаю, что это не просто одна башня, горят две башни. И это не просто какие-то башни.
Это Всемирный торговый центр. Я вижу впереди пожарные машины, и крик вырывается из моего горла, превращаясь в болезненный вопль.
— Нет, — кричу я, направляясь к беспорядку передо мной.
Люди бегут в абсолютном ужасе, но для меня все происходит как в замедленной съемке. Ни звука. Кажется, что единственный звук, который я слышу, — это треск пламени, опаляющего каждый сантиметр здания передо мной. Звук включен на максимальную громкость. Я слышу хлопки и потрескивание, когда дерево и металл сгорают дотла.
Роман не может быть там, не так ли? Он должен был уйти. Должен был быть со мной, смотреть, как я танцую. Подбадривать меня. Сидеть на своем месте с гордым выражением лица.
Но не в этом горящем здании. Не в нем. Не в нем.
Внезапно в воздухе повисает тишина. Я слышу все и ничего одновременно. И смотрю на горящие здания, кусочки белого пепла падают на мои черные волосы. Слезы текут по моему лицу, смешиваясь с пеплом, который наполняет мои легкие с каждым моим вдохом.
Я как будто слышу треск. Треск, который заполняет весь мир, разрывая все мое существо. У меня внутри все сжимается, и все передо мной взрывается.
Одна из башен разрушается, обрушиваясь сама на себя, а верхний этаж падает, падает, падает. Эхо разносится по всему городу, а может, и по всему миру.
Падает.
Падает.
Падает.
По улицам разносится грохот, когда рушится башня, такой громкий, такой невероятно громкий, что я едва могу дышать.
Пепел, обломки и весь мир передо мной превращаются в черное облако. Облако дыма заполняет небо, стремительно приближаясь ко мне.
Сумка с балетной формой выпадает из моих пальцев и беззвучно падает на землю. Мне кажется, что мир замедляется, все кричат. Люди начинают разбегаться, ужас и хаос заполняют улицы. Люди бегут. Прочь. Как можно быстрее и как можно дальше от дымного облака. Натыкаясь на меня, некоторые люди даже толкают меня в плечи, пытаясь убежать.
Я бегу к нему.
Срываюсь на бег, чувствуя, что мои ноги движутся как в замедленной съемке, пока пробираюсь к зданию.
Я знаю, что он там.
Я знаю это.
Я чувствую его, чувствую электричество, которое всегда ощущала, когда он был рядом. Мое сердце бьется сильнее, быстрее, легче, как всегда. Как всегда и было. Как всегда и будет.
Я бегу изо всех сил, пока черное облако приближается, верхушка здания оседает на землю, шум в городе такой громкий, крики ужаса — у меня кровь стынет в жилах.
А потом как будто все в моей жизни останавливается.
Ощущение того, что Роман, его сердце, его душа связаны с моей... рассеивается.
Чувствую, как что-то обрывается, как будто кто-то приподнял нить, соединяющую наши тела, и перерезал ее ножницами. Один легкий щелчок, одно обрушение здания — и это чувство, которое я испытывала годами, исчезло.
Всего за секунду.
Крик вырывается из моего горла. Я чувствую, как кровавый, полный ужаса крик разрывает мои голосовые связки.
Внезапно меня отрывает от земли, какой-то мужчина в толпе обхватывает меня руками за талию и поднимает в воздух, пока бежит. Мое тело ударяется о его тело, когда тот подхватывает меня на руки. Мое тело подпрыгивает вверх и вниз от его настойчивости. Я тянусь к Роману. Молю, чтобы ощущение его присутствия вернулось, но оно так и не возвращается. Я едва вижу, едва могу дышать, когда дым окутывает нас, облако пепла и пыли разрывает улицу на части и всех, кто оказывается на ее пути.