– Ты здорово соображаешь, Виола. Такая маленькая, а уже такая умная и находчивая. Ты очень пригодишься при выполнении задания.
Я промолчала, потому что почувствовала, что на глаза наворачиваются глупые слезы.
– Чего ты боишься? – спросил Брэдли так нежно, что я взглянула в его карие глаза, увидев добрую улыбку на смуглом лице и маленькие седые завитки, уже появляющиеся на его висках. Он лучился добротой.
– Все говорят о надежде, – сказала я и сглотнула.
– Виола… – Голос Брэдли был невероятно нежным.
– Я не боюсь, – соврала я и снова сглотнула. – Просто я пропущу тринадцатый день рождения и бал по случаю окончания четвертого…
– Но ты увидишь то, чего не увидит никто. Когда туда доберутся остальные, ты уже будешь экспертом, к которому все будут обращаться за советом.
– Все подумают, что я просто выпендриваюсь…
– Они и сейчас так думают, – сказал он с улыбкой.
Мне не хотелось улыбаться в ответ.
Но я улыбнулась. Слегка.
Когда мы входим в зону турбулентности, снизу корабля раздается тихий стук.
Мы с мамой тут же поднимаем глаза. Нам это не нравится.
– Что это? – спрашивает мама.
– По-моему… – отвечает папа.
И тут из передатчика раздается РЕВ, и папа зовет на помощь…
– Томас! – кричит мама.
– Смотри! – говорю я, указывая на зажигающиеся один за другим экраны.
Машинное отделение полыхает огнем, двери закрываются, чтобы удержать пламя.
А папа остается внутри.
– Папа! – кричу я.
Все меняется в мгновение ока.
Мама суматошно жмет на экраны, пытаясь открыть шлюзы двигателей, чтобы потушить огонь…
– Они не реагируют! – кричит она. – Томас, ты меня слышишь?
– Что происходит? – кричу я.
Атмосфера гудит во много раз сильнее, чем на тренировках.
– Она не должна быть такой плотной, – кричит мама, имея в виду атмосферу, и мне становится дурно.
Я вспоминаю о первых поселенцах. Может быть, с ними случилось то же самое? Может, они так и не добрались до поверхности планеты?
– Я пойду искать папу, – говорю я, расстегиваю ремень и встаю.
Снова раздается грохот, и корабль сильно накреняется.
Я падаю, хватаясь за кресло. Мама обеими руками хватается за рычаги ручного управления и выравнивает корабль!
– Виола! Найди место для высадки! Быстрей!
– Но папа…
– Снова взлететь не получится, значит, придется садиться! Живей, Виола!
Я сажусь в кресло и пристегиваю ремень. У меня трясутся руки.
– Найди тот участок у реки! – говорит мама.
– Он на другой стороне планеты, – говорю я, понимая по тому, как трясет корабль, что мы проходим атмосферу в несколько раз быстрее, чем нужно…
– Найди его! – кричит мама. – Если там есть люди…
Я понимаю по ее лицу, что она волнуется за папу и теперь, когда, вместо того чтобы его искать, ей приходится управлять кораблем, все гораздо хуже, чем я думала.
– Я буду по тебе скучать, – сказала Стефф Тейлор на нашем прощальном вечере. Голос ее тогда сделался высоким и казался еще более неискренним, чем обычно.
Все семьи смотрителей собрались в зале заседаний Дельты, радуясь очередному поводу напиться и попрощаться. Стефф заключила меня в объятия, повернувшись так, чтобы все видели, как ей грустно оттого, что я улетаю на целый год. Потом она отпустила меня, упала на руки своей маме и принялась голосить, перекрикивая всех собравшихся.
Брэдли подошел и удивленно посмотрел на нее.
– Я уверен, что Стефф будет легче пережить это горе, чем мне, – сказал он, протягивая мне подарок в яркой обертке. – Не открывай, пока не высадитесь.
– Пока не высадимся? Еще же пять месяцев ждать.
Он улыбается и говорит полушепотом:
– Знаешь, чем мы отличаемся от животных, Виола?
Я нахмурилась, чувствуя, что мне хотят преподать урок:
– Способностью не открывать подарок раньше времени?
Он засмеялся:
– Способностью разводить огонь. Огонь позволяет нам видеть в темноте и готовить еду, согревает в холода. – Он не определенно махнул рукой в сторону двигателей Дельты. – Именно огонь позволил нам пересечь черную бездну и начать новую жизнь в Новом Свете.
Я посмотрела на подарок.
– Ты боишься, – сказал он. На этот раз это был не вопрос.
Я пожала плечами:
– Немножко.