Вместо неуклюжей тележки их глазам предстала маленькая опрятная лодка, нёсшая двоих человек. Один, распластавшийся на корме, с такой поспешностью выплёскивал изнутри воду, словно от этого зависела его жизнь или смерть. Второй – безногий хозяин судёнышка – с молчаливой яростью орудовал двухлопастным гребком. Кажется, бешеная работа понемногу согревала его кровь, но опытные в гребле сегваны сразу усомнились, что парня, взявшего подобный разгон, хватит сколько-нибудь надолго.
Впрочем, их внимание тотчас приковали к себе вовсе не люди…
Перед лодкой, натягивая плетёный ремень, плыло невиданное существо. У него было тело крупного длинношёрстного волкодава, каких издавна пестовали в веннских лесах, и… громадные кожистые крылья, росшие откуда-то из лопаток. Эти крылья размеренно и мощно вздымались, загребая поровну воду и воздух, и перед носом лодчонки вскипал самый настоящий бурун.
Всё вместе двигалось со скоростью поистине удивительной…
В сторону приблизившейся «косатки» не обернулись ни люди, ни зверь.
Некоторое время Сквиреп Чугушегг молча смотрел на них с палубы. Потом спросил, обращаясь к дочери:
– Как думаешь, Эория, выплывут они к берегу? Может, наша подмога им совсем ни к чему?
– Им не выплыть, отец мой, – негромко ответила девушка. – Скоро они ослабеют и замёрзнут, и чайки выклюют им глаза.
– После чего разболтают по всему Берегу, будто Чугушегг даёт слово кунса и не исполняет его, – недовольно буркнул могучий вождь. Обернулся и возвысил свой голос до оглушительной мощи: – Эй, бездельники! Ну-ка выловите живо этот берестяной лапоть, чтобы море под нами от срама не расступилось!
Коренга вскинул глаза, только когда в нос и корму лодочки одновременно стукнули головки длинных багров. По всему борту была проложена толстая, прочная верёвка, чтобы хвататься за неё в воде. Её-то и использовали сегваны, выдёргивая лодочку из воды. Судёнышко сильно качнуло, Коренга успел подумать о крадуне – не убоялся бы плена да не предпочёл сдуру броситься обратно в воду!.. – но мимолётно. Его гораздо больше заботил Торон. Оставив весло, Коренга поспешно намотал на руку поводок… Вздумают сегваны покинуть пса, пусть оставляют с ним и его!
Но диковинный зверь, кажется, в первую очередь заинтересовал мореходов. Третий багор скользнул к его голове, нащупывая ошейник. И, надо же такому случиться, подхватил светлую цепочку, подаренную харчевником Буркуном. Цепочка натянулась… Разумный пёс и не подумал противиться. Сложил крылья и дал поднять себя из воды. Изделие галирадского мастера легко выдержало его вес, ну а шею, состоявшую из одних мышц, поди утесни! Извернувшись, Торон поставил передние лапы на борт, спрыгнул на палубу… и немедленно отряхнулся, исторгнув из пышной шубы четыре ведра воды. Сегваны с хохотом шарахнулись прочь.
Чьи-то руки подхватили Коренгу, вынули из тележки, уложили на палубу… Морской народ очень хорошо знал, как отогревать человека, чьё тело начало неметь в холодной воде. Без толку дышать ему на руки или, хуже того, пытаться растирать кожу, от которой отступила и не больно-то возвращается кровь. Его надо закутать в сухое и поить горячим, помогая восстановить внутреннее тепло. Так сегваны и поступили с обоими выловленными пловцами. Правду молвить, к тому времени у Коренги, вплотную приблизившегося к пределу усталости, уже не осталось сил даже застыдиться своей беспомощной наготы. Вот лишённые мозолей ступни погрузились во что-то мягкое, то ли пушистые вязаные носки, то ли меховые чуни[30], он толком не разобрал. Больше всего ему хотелось закрыть глаза и подольше не открывать их, но в этом удовольствии ему было отказано. Он продолжал присматривать за четвероногим побратимом – и увидел, как к Торону подошёл с большой тряпкой в руках полнотелый молодой комес. Тот самый, которого Коренга оскорбил, назвав плохим сыном кунса.
– Осторожно, – пробормотал венн, силясь приподняться на локте. Губы еле повиновались ему. – Осторожно…
Чугушегг сразу оглянулся, а Торон, словно в насмешку над хозяином, завилял хвостом, уселся и подставил заботливым рукам развёрнутое крыло.
– Твой зверь гораздо смышлёней тебя, плавающего в корыте, – усмехнулся кунс. – Он-то знает, на кого ему огрызаться, а на кого – нет. Пожалуй, я заберу его себе, а в отплату доставлю тебя куда пожелаешь, хоть в Саккарем. Идёт?
Коренга ответил:
– Выброси меня за борт, если того требует твоя корысть, но от брата отступиться не уговаривай.
30