Что ж, господа, мы тоже умеем играть в такие игры. Тем более, увы, в последнее время это отнюдь не игры, а реальность, данная нам в ощущениях.
Итак, вы спрашивали о фашизме на Украине?
Мертвые женщины и дети на улицах донбасских городов — это фашизм.
Пылающий Дом Профсоюзов в Одессе, обугленные тела мучеников и шуточки про «шашлык из колорадов» — это фашизм.
Целенаправленные бомбардировки церквей, больниц, домов престарелых — это фашизм.
Применение всего арсенала запрещенных международными конвенциями вооружений — это фашизм.
Обстрелы автобусов с беженцами — это фашизм.
Пытки и издевательства над военнопленными, интернированными лицами, задержанными журналистами — безусловный фашизм.
Планы превращения целого региона в лишенный гражданских, культурных и социально-экономических прав бантустан — несомненный фашизм.
Публичное избиение оппозиционных политиков и запрет неугодных партий — явный фашизм.
И минералка «Слезы сепаратиста» с изображенными на этикетке каплями-бомбочками тоже, кстати, фашизм.
Надеюсь, господа либералы, вам доступно растолковали и показали на примерах, что такое фашизм? Хорошо, если так. Хотя и говорила Зинаида Гиппиус: «если надо объяснить, то не надо объяснять», но мы добрые, мы объясним. Благо тем для вдумчивого и подробного объяснения накопилось ох как немало.
В связи с совершенно дикарско-люмпенским, на самом деле, скулежом московских креативных либералов летом 2014 год «проклятый режим, как же мы теперь без омаров с хамоном» и «Крым не сыр, на макароны не потрешь» почему-то вспомнился Валентин Саввич Пикуль, «Честь имею»:
Самсонова я впервые увидел мельком, когда он знакомился с пополнением новобранцев, только что прибывших в его армию, еще замордованных унтерами, оболваненных наголо. Внушительно возвышаясь над молодняком, «Самсон Самсоныч» решил провести опрос жалоб и претензий:
— Не обижают ли вас младшие офицеры?
— Никак нет… рады стараться.
— Получали ли вы свои три фунта хлеба на день?
— Получали, ваше превосходительство.
— Получали ли портянки с сахаром?
— Получали…
И что бы ни спросил их Самсонов, на все следовал ответ: получали. Наконец и генерал заподозрил недоброе:
— Может, и ананасы вам выдавали?
— Давали, — радостно отозвались новобранцы.
— И угря под соусом крутон-моэлъ?
— Получали…
— Дураки вы все, мать вашу так! — внятно произнес Самсонов и, понурясь, пошел к своему автомобилю.
Как-то незаметно для самого себя вывел формулу: национальная интеллигенция стыдится, когда нация отступает, антинациональная — когда наступает.
18–19 октября 2014 года я был с кратким частным визитом в Москве. Выпив по рюмке чая с моим другом Ромой Иоффе, «лютым ватником», по его собственному определению, мы вспомнили о митинге в поддержку Новороссии, который должен был состояться на Суворовской площади в два часа дня. У меня георгиевская лента уже красовалась на куртке, Роме достали откуда-то из закромов Родины, прикрепили — и выдвинулись к метро «Новые Черемушки».
Суворовская площадь встретила нас турникетами, несколькими десятками человек в оцеплении и несколькими сотнями собственно участников митинга. Вокруг стояли коробки для пожертвований: просто людям Донбасса, храмам Донбасса, научноучебным заведениям Донбасса. Постарался немного оставить всем. Раздавали-продавали прессу. Из динамиков громко звучала патриотическая музыка, перемежаемая выступлениями ораторов со сцены; я толком запомнил и оставил в памяти лишь классическую и часто повторяемую, но от этого не теряющую в истинности фразу: «В окопах атеистов не бывает!»