Но кое о чем договориться все же удалось. Мою фразу о войне за Новороссию как отечественной войне русского народа (впервые сказанную, конечно, не мной и задолго до меня) Раста предложил считать одной из тех бесспорных скреп, соединяющих нас всех без исключения и расцениваемых всеми совершенно одинаково. На том и порешили. Вроде мало, но, учитывая разные факторы, наверное, немало. Дальше — больше. Договорились продолжить через месяц в Луганске.
В начале марта 2016 года российский прокат был «осчастливлен» лентой «8 лучших свиданий», где главную роль играл небезызвестный артист и комик Владимир Зеленский, харчеваться предпочитающий в РФ, но при этом активно поддерживавший и поддерживающий Майдан, «АТО» и прочее «жги вату на заре, жги вату перед сном». Надо сказать, совсем бесследно для его репутации данное обстоятельство не прошло: так, Федор Добронравов и Татьяна Кравченко, звезды продюсируемого Зеленским сериала «Сваты», отказались далее сниматься под эгидой необандеровца. К счастью, вопиющий факт появления на киноэкранах РФ «8 лучших свиданий» не остался незамеченным зачатками русского гражданского общества. В ряде городов перед и на старте проката состоялись пикеты и акции протеста, возле кинотеатров и непосредственно внутри них.
Решили не остаться в стороне и мы. Ломать систему собрались втроем: я, Володя Прокопенко и Оксана Сазонова, одна из самых перспективных и талантливых представителей молодой поросли отечественной журналистики. Оксана, помимо ростовской тематики и Донбасса, специализируется на балканском направлении, уже имеет букет обвинений в информационной поддержке пророссийских волнений на Балканах, а также парочку депортаций из стран региона. В общем, боевая компания, или, как я шучу в моменты наших встреч, группа Hi-Fi (два парня и девушка).
Долго думали, в каком формате осуществлять нашу акцию, в холле возле касс или в зале после начала сеанса. Решили, что в зале эффектнее, но для проникновения туда нужны билеты, следовательно, мы невольно финансово поддержим неприятный нам фильм. Поэтому остановились на варианте с холлом. Володя напечатал на цветном принтере плакаты, «Зеленского под суд» и «Сходил на «8 лучших свиданий» — оплатил убийство детей Донбасса». Оксана взяла профессиональный фотоаппарат.
Пришли мы в первый день проката минут за десять — пятнадцать до начала вечернего сеанса, стали у кассы, мы с Володей развернули плакаты, Оксана нас фотографировала. Полудюжина стоявших в очереди людей, в частности, парочка представителей горячего Кавказа, смотрела на происходящее с нескрываемым любопытством.
Буквально через минуту-другую примчался охранник и взвинченно принялся требовать плакаты свернуть и сделанные уже снимки удалить; кстати, последнее требование, несмотря на неоднократные повторы, в итоге так выполнено и не было. Мы вежливо объяснили, что действуем в рамках закона, плакаты пока готовы свернуть, но хотели бы поговорить с представителем администрации кинотеатра. Охранник, не уставая напоминать о необходимости уничтожения фотодокументов, пошел звонить начальству.
Минут через пять — семь сверху (это в фигуральном смысле, а так, может, и сбоку, я точно не отследил) к нам спустился вежливый и достаточно по-человечески нормальный мужчина в костюме. Говорил с ним в основном я.
— Мы решили выразить свой протест по поводу показа фильма с преступником, русофобом и пособником карателей в главной роли.
— Да, я вижу, понимаю и как гражданин вполне, кстати, разделяю. Ну, вы же понимаете, линейку продукции определяем не мы, мы люди маленькие…
— И мы вас тоже понимаем. И создавать лишних проблем, с вызовом полиции, дракой и тому подобными излишествами не хотим. Мы зафиксировали свою позицию и просим передать вышестоящему начальству, что такой протест имел место быть.
— Обязательно передам. Да и вообще, пока на этот фильм почти никто не идет, с учетом того, что еще и протесты имеются, возможно, его досрочно с проката снимут.
— Было бы замечательно. И еще, мы хотели бы, чтобы вы понимали — мы не какие-то городские сумасшедшие, брызжущие слюной из-за ерунды.
— Нет, ну что вы. Скажу честно — не работай я здесь, я бы и сам к вам присоединился.
Не знаю, сколько искренности было в словах нашего собеседника. Кажется, сколько-то все же было.