— Господи, Хелли, прости меня, — Питер прижал к себе парня, появившегося в его Неверлэнде маленьким мальчиком и сыгравшим в их с Киллианом истории не последнюю, а может даже самую важную роль. — Прости меня, ладно? — он отстранился, чтобы увидеть глаза Хеллиона и понять, что тот не обиделся на эту внезапную эмоциональную вспышку. — Я не знаю, что на меня нашло. Я испугался. И за вас, и за него…
— Я знаю, — широкая улыбка и искрящиеся озорством глаза. — Да, здесь он, здесь, — мысли Питера не просто навязчивы, они чертовски навязчивы.
— Но почему он не пришел сюда или в лагерь?
— А вот этого я тебе сказать не могу… — Хелли замер, будто прислушивался к себе. — Но точно могу сказать, что его след обрывается возле вашего замка. Иди к нему, Питер. А лучше — беги или лети. А еще лучше… — Хеллион сощурился, будто вспоминал, какие способы перемещения еще возможны. — С помощью магии получится куда быстрее. Он ждет тебя, Питер, а ты теряешь время, которое вы можете провести вместе. Сколько у вас будет этого времени — решать тебе. И пообещай мне, что дашь ему шанс.
— А ты пообещай мне, что вы будете хотя бы изредка приходить в гости.
— Изредка? — Хелли округлил синие глазищи и совершенно по-детски озорно улыбнулся. — Мы, знаешь ли, сбежали сюда, чтобы провести время в приятной компании. И намереваемся это делать постоянно. Да, Феликс? — он развернулся за одобрением к тому, кто теперь неизменно всегда находился рядом.
— Как скажешь, мой Повелитель, — Феликс театрально поклонился Хеллиону и, бросив взгляд за его плечо, подмигнул Питеру. — Еще увидимся.
— Какого черта ты еще здесь? — Хеллион обернулся и грозно посмотрел на Питера, который, тут же щелкнул пальцами и, заливисто рассмеявшись, исчез, растворившись в сумерках. — Ну так что, Сэд, найдется для нас с Феликсом местечко возле вашего костра?
— Ты хотел сказать — возле нашего костра? — Сэд улыбнулся своей поправке. — Конечно, найдется. Ваши места всегда свободны. И домик, кстати, тоже не занят.
— О! Ты слышал? Наш домик не занят, — Хелли подмигнул Феликсу. — Может, ну ее к черту эту Листерию?
Молчавшие до сей поры мальчишки разом взорвали тишину сумерек заливистым хохотом и дружно бросились обниматься и с Хеллионом, которого, по началу, приняли за Бена, и с Феликсом, на котором и вовсе повисли гроздями. А потом все так же дружно потянулась к лесу. Мальчишки кружили вокруг Хелли и Феликса, наперебой рассказывая гостям последние новости и расспрашивая их о Листерии. Но Питер Пэн всего этого не видел, потому что, в этот самый момент, перескакивая через ступеньки, торопливо поднимался по широкой мраморной лестницы, спеша оказаться на балконе своего замка.
Комментарий к Часть 72. Что связано – неделимо Треки, использованные в этой части:
HIM – When Love And Death Embrace: http://pleer.net/tracks/9010657ex8
Chris Daughtry – Get Me Through: http://pleer.net/tracks/6947100v6Qi
Red – Ascent: https://music.yandex.ru/album/2481228/track/21649605
Chris Daughtry – One last chance: http://pleer.net/tracks/5772286Wv75
Imagine Dragons – Battle Cry: http://pleer.net/tracks/11020206cMQt
Или плейлист: ttps://music.yandex.ru/users/In.NOCH/playlists/1003
====== Часть 73. Там, где мы есть... ======
Will Young — Anything Is Possible
Перескочив через последнюю ступеньку, Питер остановился, чтобы отдышаться: отчего-то всякий раз магия перемещала его в определенное место в замке — к той самой колонне, возле которой он лишил Киллиана руки. Как будто Неверлэнд каждый раз напоминал своему Хранителю о моменте, когда его сердце было заполнено Тьмой. О том, как вышедшие из-под контроля гнев, злость, ненависть, а еще: нежелание услышать, увидеть, понять и попытаться все исправить — в одночасье могут все изменить и даже разрушить. О том, как можно потерять себя и всех, кто тебе дорог. И о том, через что пришлось пройти, чтобы все вернуть. Может быть и так… А еще Питер видел в этом некую символичность. И для него это место было своего рода «точкой отсчета», а мраморная лестница, которую он всегда преодолевал не с помощью магии, а исключительно с помощью ног, была чем-то вроде «проводника», переправляющего его туда, где Питер Пэн может побыть обычным парнем, попавшим в необычное место. И каждая ступенька, ведущая наверх, шаг за шагом забирала его волшебную сущность, заменяя человеческой — с ее эмоциями, желаниями, слабостями и несовершенствами. Вот и сейчас: он шумно втягивал носом воздух; задерживал дыхание, рассчитывая, что это поможет успокоить разволновавшееся сердце; и сдержанно выдыхал через рот. Постоял ровно десять вдохов и столько же выдохов. Дождался, когда дыхание выровняется, одернул выбившуюся из-под ремня куртку, пригладил ладонью растрепавшиеся волосы и, наконец, вышел на балкон, на котором его… никто не ждал.
А вернее, утомился ждать — Киллиан сидел, опираясь спиной на балконное ограждение, между мраморными балясинами которого пристроил голову, и… спал. Может быть, сказалось ранение Киллиана, и переход с помощью неверлэндского браслета оказался слишком утомительным для подсознания. А может, Робби действовал неосмотрительно и через чур напористо, погружая Колина в насильственный сон и позволяя магии Неверлэнда забрать его сознание. Скорее всего, своими действиями он усилил магию браслета, и это усыпило не только сознание Колина в настоящей реальности, но и подсознание в этой. И это же объясняло то, почему Капитан Джонс не пришел ни в лагерь, ни на утес. Питер улыбнулся такому простому объяснению мучившего его вопроса и, сложив на груди руки, привалился плечом к мраморной колонне и рассматривал своего Кэпа: его закрытые веки слегка подрагивали, будто Киллиан видел сон; дыхание было ровным и спокойным, а поза расслабленной; рука, заканчивающаяся абордажным крюком, лежала на бедре, а вот пальцы другой руки зарылись в густую черную волчью шерсть — Тень, уложив косматую голову на колени Капитана Джонса, лежал рядом. Теперь Питеру стало понятно и то, почему он не чувствовал черного волка, с которым у него была прочная связь. Пэн покачал головой и хмыкнул, а Тень навострил уши, прислушиваясь к постороннему звуку, и, не поднимая голову с колен Киллиана, открыл глаза и взглянул на Питера.
— Мог бы и дать мне знать, что он здесь, — тихий шепот и укоризненный взгляд, на который черный волк реагирует виновато прижатыми ушами и отведенными в сторону глазами.
— Он не мог, — от хрипловатого голоса Питер дергается, как от проходящего через тело электрического импульса.
— Это почему же? — Питер цепляется взглядом за тронутые чуть кривоватой улыбкой губы очнувшегося от сна собеседника.
— Потому что он составлял мне компанию, — Питер по-прежнему не отрывает взгляда от насмешливо изогнутых губ, но краем глаза замечает, как пальцы, на которых почему-то нет перстня с крупным рубином, ныряют в густую черную шерсть и треплют волчью холку. — Когда я оказался на балконе, то Тень уже был здесь. И я решил, что ты специально его прислал, чтобы дать мне понять, что скоро появишься сам. Я ждал тебя, но ты все не приходил, и твой волк скрасил мне затянувшееся ожидание.
— Чем? — Питер дергает левой бровью, которая изгибается иронической дугой. — Разговорами?
— Конечно, — улыбка становится чуть шире. — Правда, говорил по большей части я, а он был моим внимательным слушателем. Да, дружище? — рука медленно скользит по косматой голове, приглаживая черную шерсть, отчего волк довольно жмурится. — А если серьезно, то мне было достаточно одного лишь его присутствия. Потому что… — пауза, и Питер чувствует обращенный на него пристальный взгляд, но почему-то не может заставить себя оторваться от губ своего собеседника, по которым тот быстро проходится языком, оставляя блестящий влагой след, — …у него твои глаза — такие же зеленые и такие же проницательные. И его шерсть пахнет лесом и океаном. Как будто он — это и есть ты… Как будто это ты был рядом со мной. Особенно это ощущалось, когда я закрывал глаза. Вот так и не заметил, как уснул.
Питер почти не слушал Киллиана, потому что завороженно наблюдал за его шевелящимися губами, в которые ему хотелось впиться отчаянным поцелуем… Оседлать эти вытянутые на полу ноги. Вцепиться в роскошную серебряную вышивку этого щегольского камзола. Дернуть на себя, вкладывая в рывок все свои страхи, которые мучили, поселившись в его душе с момента, как он оказался в своем Неверлэнде и не смог почувствовать Киллиана. Впечатать в эти приоткрытые губы свое сводящее с ума желание и почувствовать его обоюдность. Ощутить крепкие объятия сильных рук и отзывчивость губ. Услышать вмиг потяжелевшее дыхание и шепот сбивчивых признаний. И поверить, наконец, в то, что это не иллюзия, что его Киллиан вернулся к нему. Поверить в себя и в него. В то, что они есть. И в то, что они будут. Пусть только здесь, где могут позволить себе быть теми, кто они есть. Пусть столько, сколько они могут быть. И как только они останутся одни…