Сейчас на огневой позиции было большое скопление людей горячо, что-то обсуждавших возле лежащих на столе разобранных образцовов автоматического оружия, непонятной конструкции. Подойдя ближе, я остановился, не решаясь прервать разговор специалистов, обсуждавших достоинства или наоборот недостатки этого толи легкого пулемета, толи штурмовой винтовки.
– Умная система, Иван Гаврилович, ничего не скажешь. Хорошая смена к нам подходит, как говорится молодые, да ранние.
– Вполне согласен с Вами, Василий Петрович. Сейчас, говорят, она без задержек прошла испытания запылением.
– А ты обрати внимание на затворную раму, какая она угловатая и неотесанная. Ты думаешь, ее нельзя было изготовить более аккуратно, сделать более обтекаемой и изящной? Но это, же убавило бы ее вес, а вес – это энергия движущихся частей.
– Поэтому система и работает лучше, чем предыдущие, но дело, наверное, не только в раме, – вмешался в их спор человек в военной форме.
И тут же со всех сторон посыпались комментарии:
– Да, есть у нее то, чего нет у других образцов.
– Лучше посмотрите на затворную раму. Где она находится!
– Из-за расположения сверху, почти над ствольной коробкой, никакие загрязнения, которые собираются внутри оружия, не влияют на его работу.
– Да, так же как и раньше все сделано. Стебель затвора сверху, это уже было.
– Так, да не так, – опять взял слово тот, кого называли Василием Петровичем. – У первого образца направляющие выступы где? На стебле затвора. А направляющие пазы для них? Внутри ствольной коробки. Смотри сюда, что видишь? Ага, все наоборот. Совсем это не одно и то же. И, кроме того, стебель с широкими и длинными направляющими сначала направляется ствольной коробкой, а затем уже самой крышкой.
– Это нехорошо, – заключил его оппонент, сделав ударение на последнем «о». Собирался добавить еще что то, но тут же нарвался на критику в свой адрес.
– А у Вас, Василий Петрович, затвор с рамой еще глубже спрятаны, а рама при накате работает как клин, распирая в стороны боевые упоры. Тоже потери скорости и энергии.
– Твоя правда, – тут же согласился последний, – я об этом давно думаю, да решения пока не вижу.
– Есть у меня одна задумка, но поздно сейчас что-то менять. Смотреть нужно. Пробовать.
В это время паренек, приведший меня, указал на мужчину в серой габардиновой гимнастерке, подпоясанной широким офицерским ремнем без портупеи. Который, на быстром ходу преодолев ступеньки бокового вход, а и еще не переступив порога отдельного отсека «огневой», в шутливом, доброжелательном тоне бросил в сторону собравшихся: – Что вы тут снова натворили, едят вас мухи с комарами? Что же вы подводите-то меня, черти! Не порядок.
Собравшиеся загомонили в ответ. Кто-то подошел здороваться, кто-то стал добродушно отшучиваться.
– Это и есть Николай Александрович, – шепнул мне сопровождающий, и посчитав задачу выполненной, шмыгнул в сторону.
Выждав десяток минут, когда первые страсти улеглись, и основные производственные вопросы были решены, я подошел к Орлову и, представившись, коротко объяснил цель своего приезда.
– Ну, что же. давайте посмотрим, что у вас за чудо оружие, – развеселился он. Очевидно подозревая во мне очередного горе изобретателя, которые всеми правдами и неправдами, стремятся пропихнуть свои поделки. Что, между прочим, кроме признания, приносило и неплохие деньги, так что энтузиастов не убавлялось.
– Это не мое изобретение, – поспешил, я откреститься от участи быть осмеянным.
– Да, не переживайте так молодой человек, – остановил меня подполковник, – раз добрались до нас, значит как минимум посмотрим с чем пришли. Василий Фёдорович, задержись на минутку, – окликнул он воентехника 2-го ранга. – Это наш инженер-испытатель Лютый Василий Фёдорович, молодой, но очень перспективный сотрудник. Недавно закончил испытания нового вида оружия, рекомендованного в серию, как раз по интересующему вас профилю. Пройдемте в мастерскую посмотрим, что вы принесли.
Внутри павильона был просторный зал, именуемый стрелковым, со специальными стендами, обитыми листовым железом, для подготовки оружия к стрельбе, последующему осмотру и чистке после испытаний. В стороне стояли простейшие слесарные станки и находился инструмент для производства несложных отладочных работ и исправлений. Противоположный конец зала был отдан под кабинеты для инженеров и техников, где происходил разбор результатов стрельб, обработка материалов испытаний и производство несложных измерений.