– Не поверишь но, ни чего путного под рукой нет. А приказ по фронту однозначный: «В прифронтовой полосе старшим командирам передвигаться под охраной брони». Ну, не КВ же за собой тащить. А у вас и вооружение соответствующее, и броня шустрая, как раз то, что нужно. Выручай, а за нами не заржавеет.
В словесной пикировке мы провели минут пять. Этого майора я знал, и его фамильярности и нарочитой грубости не сильно удивился. В принципе в Вязьму мне тоже нужно было заскочить, но оставался вопрос по танковым башням, который я, в любом случае, собирался закрыть сегодня, даже если придется размахивать мандатом с подписями членов Военного Совета фронта. Другого шанса боюсь, в ближайшее время просто не будет, это мои последние спокойные денечки. Операция по массовым диверсиям на коммуникациях немцев выходит на заключительную стадию. Запланированный террор противника ставит перед нами целый комплекс задач. Кроме очевидных: нанесение максимального урона в живой силе и технике; нарушении линий снабжения; паники в тылах противника; поднятие морального духа граждан, оставшихся на оккупированной территории и еще многого другого. Существовали и скрытые, как например репетиция действий групп специального назначения, при начале немецкого наступления на Москву. И самое главное необходимо наработать взаимодействие и координацию, через штаб фронта, что бы по сигналу все сработало как единый часовой механизм.
В конце концов, мы договорились, тем более, что ехать планировалось как раз через Дорогобуж из-за того, что на Минском шоссе авиация противника зверствовала с особой жестокостью. В прифронтовой полосе движение по ней осуществлялось только в ночное время или как мы – коротким стремительным рывком. В решении моего вопроса мне было обещано полное содействие, и я милостиво разрешил включить две Эмки с командирами 16-й армии в состав колонны. Более того получив в нашем лице большое количество дополнительных посадочных мест, желающих прокатиться с нами резко прибавилось. Охрану из второй легковой машины пересадили ко мне в броневик, а «мягкие места» заняли более важные персоны. В кунг грузовика, потеснив заводчан, тоже набилось немало народа. Все как обычно – дай палец, а тебе руку по локоть откусят. Складывалось впечатление, что в армии совсем не осталось транспорта, но это не так. По всему лесу и тут и там стояла техника, вокруг которой не прекращалось «броуновское движение» суетящихся людей в форме, просто наша оказалась удобнее и под рукой в нужную минуту.
К Днепровским переправам выскочили неожиданно быстро, и замерли на краю леса, оценивая ситуацию. Предстоял самый сложный и опасный участок пути. Петрович не оставляя надежд сбить как минимум один самолет, пересел за турель спарки. Из-за особенностей конструкции кунга, вести из нее огонь можно было только в передней полусфере, так, что полноценной зенитки не получилось. Но для отражения лобовой атаки или подловить самолет в пикировании этого вполне достаточно. Глядя на его целеустремленный вид, достал и стал собирать ПТР. Я трезво оценивал шанс попадания одиночным выстрелом в жизненно важные детали быстро двигающейся цели, как маловероятные. Ну, а вдруг. Истории о том, как из противотанкового ружья будут сбивать самолеты в моем времени известны, так чем я хуже. Хотя если честно, то желание избежать встречи с пикировщиками было сильнее, чем вступить с ними в бой. Еще свежа в памяти картина, как сверху падает бомба и неприятнейшие ощущения от контузии.
Майор, запрыгнув на танковую броню, умчался к переправе, договориться о нашем беспрепятственном пропуске, а Рокоссовский с командирами с интересом рассматривали ПТРС. Оружие действительно необычное, выделяющиеся немаленьким набалдашником дульного тормоза, серийное производство уже начато, но даже на армейские склады оно еще не поступило. Поэтому проявленное внимание понятно. В предназначении такого большого ружья опытные командиры разобрались сразу, но всех интересовали его тактико-технические данные, а в глазах уже разгорался азарт от перспектив его боевого применения. С сожалением пришлось отметить, что ни моя БМП, ни гранатометный комплекс на основе ракетницы, ни разу такого ажиотажа или заинтересованности не вызывали. А тут, как говорится «сразу в кассу», вот оно оружие интуитивно понятное и безоговорочно принятое военными. Хотя я изначально и планировал применение своих «изобретений» в ограниченных количествах и в основном для спецподразделений, но пришлось признаться себе, что «ревную» к прославленному изобретателю.