Флеров оказался неплохим рассказчиком, говорил с энтузиазмом, живо, а предоставленные сведения произвели впечатление на нашу небольшую аудиторию, к которой присоединились и несколько летчиков. Неожиданно разговор на тему ядерной физики увлек не только меня, но и часть присутствующей молодежи, правда, их потянуло в такие дебри со специфическими терминами и понятиями, что я чуть не потерял нить рассуждений. Ни чего удивительного в этом не было. Советская молодежь активно интересовалось научными достижениями, широко освещаемыми в периодической печати. О полетах к другим планетам говорили как о почти свершившемся факте. А самые передовые уже придумывали назвать своего будущего ребенка, в честь первой космической ракеты, Перкосраком. Для подрастающего поколения, начиная с пионерского возраста, выпускалось несколько научно-популярных журналов, в которых кроме интересных рассказов, можно было посмотреть и схемы различных приспособлений из раздела «сделай сам». В моем времени, например, был очень популярен журнал «Юный техник». А, что сейчас читают в «Сталинской России»: «Знание – сила», «Дружные ребята», «Новый Робинзон» или «Студенческий меридиан», в принципе не особенно и важно. Удивительно другое, что профессиональный разговор смогли поддержать простые парни, без научных степеней. Я со своими познаниями из будущего «тихо курил в сторонке».
А, вот когда всплыла информация, что рядом сидит не просто молодой ученый, а один из авторов открытия спонтанного деления ядер урана, о котором совсем недавно шумели газеты, я слегка офигел. Это что же получается? Знаменитый в будущем, а возможно уже и сейчас, ученый служит простым техником по обслуживанию бортового оборудования боевых самолетов. Да, ну на фиг! Как такое может быть вообще? А кто тогда ядерный щит страны создавать будет.
Осторожно расспрашивая, я выяснил, что в связи с началом войны вся группа Курчатова оставила теоретические изыскания в области деления ядра и разъехалась в разные стороны. Кто-то, как Курчатов и Александров, перешел к актуальной практике, занявшись проблемой защиты кораблей от магнитных морских мин, а кто-то, как Флеров и его соавтор Петржак, направились в военкомат. К счастью военком головой думал, а не другим местом, и вместо передовой ученых, со словами: – «Вас, малахольных, там точно сразу убьют, так, что давайте мы вас сначала хоть чему-то научим. Потом, если и погибнете, то хотя бы не сразу и с пользой для дела» – направили учиться работать руками. Флеров рассказал о своем походе в военкомат с юмором, но мне весело не было.
Даже если бы я, прямо сейчас, каким-то чудом, выложил перед руководством страны готовые чертежи атомной бомбы и технологию изготовления компонентов, это ни к чему бы ни привело. Ядерное оружие – это целая отдельная отрасль народного хозяйства, сильно трудозатратная и очень-очень дорогая. Понятно, что в этот период, для страны главное выстоять – речь идет о самом существовании СССР как государства. Но зная, что победа будет за нами, к 1945 году мы не должны подойти с пустыми руками, а уже иметь определенные наработки, иначе потом догонять США будет бесполезно. Превентивный удар по СССР наши «заклятые друзья» планировали нанести в начале 50-х. Нацистская Германия, на начало войны с СССР, имея в своем распоряжении не только огромные ресурсы с первоклассными учеными, но и значительные запасы урановых руд, завод тяжелой воды, технологию получения обогащенного материала, а так, же методы разделения изотопов, успехов в этом направлении не достигла. А Соединенные Штаты, не несущие тяжести военных расходов, имея огромные финансовые возможности, смогли получить первые результаты уже в 1943 году. И как мне в условиях, когда ни кто в стране еще не задумывается над этой проблемой, сдвинуть камень с мертвой точки. Писать письма «на самый верх» бесполезно, история с изобретением новой взрывчатки, показала, что без мощной «волосатой» руки продвинуть даже очень нужную идею почти не возможно. Однако и пустить все на самотек я не могу, возможно, в этом и заключается моя миссия – дать начальный толчок к дальнейшему развитию ядерной программы СССР.