Немцы сломя голову в погоню не кинулись, а сначала оказали помощь своим раненым, о чем свидетельствовало большое количество разорванных упаковок от перевязочных материалов и их окровавленные обрывки. К тому же два значительно примятых участка травы указывали, что они имели тяжелораненых или пару трупов. Судя по подготовке и слаженности действий, а также наличию большого количества автоматического оружия, скорее всего, это была специально обученная команда егерей или других специалистов по «лесной войне». Не удивлюсь, если у них с собой была и рация, тогда доложить о состоявшемся огневом контакте и направлении отхода гораздо важнее немедленного преследования. Организовав заслоны на путях предполагаемого движения, можно, получив подкрепление, не торопясь выдавливать на них преследуемых.
Особого смысла идти по следам ушедших на запад разведчиков не было, да и опасно это – можно нарваться на растяжку. Однако глаз зацепился за оставленный на белом стволе березы смазанный отпечаток окровавленной ладони. Если немцы перевязались, то значит это кого то из наших зацепило. Причем основательно, раз не озаботился человек о сокрытии следов. Придется пройти дальше, так как по возращении необходимо написать подробный рапорт о выполнении задания, и перестрелку не упомянуть нельзя, а значит, потребуются и подробности отхода.
Время пока позволяет, так, что, не ослабляя бдительности, пошел по более многочисленным следам немецкой группы, эти за собой точно «сюрпризы» ставить не будут.
Глава 11
Ой-ей-ей. Как же вы так ребята-то попали? Хотя последнее как раз можно и просчитать. Один из разведчиков оказался довольно серьезно ранен. На адреналине и морально-волевых он продержался почти километр, а затем сказалась кровопотеря. Дальше он поддерживать высокий темп не мог, и в условиях преследования противником, становился обузой. Есть такое выражение «Русские своих не бросают», и при других обстоятельствах товарищ нес бы его на себе до последнего. Но сейчас раненый, понимая безвыходность ситуации, принял решение – ценой своей жизни прикрыть отход напарника. Позицию ему подобрали не плохую, вот только следов боя я так и не заметил. Или немцы оказались специалистами высокого класса, или наш боец от кровопотери и боли потерял сознание, но взять они его смогли без единого выстрела. А я теперь смотрел на следы допроса в полевых условиях.
На крохотной полянке, фашисты расположились с удобством, который только можно создать в лесу из подручных материалов – два куска от стволов поваленных деревьев для сидения, с костерком посередине. Нарубленный лапник аккуратно уложен сверху, для еще большего комфорта. По краям прогоревшего кострища – две рогатинки, под котелок или чайник. Все сделано аккуратно и с какой-то любовью, даже место под костер окопано, и дерн по краям подрезан. Судя по следам, народу здесь побывало немало и довольно продолжительное время. Возможно, что подтянулась еще одна группа преследования, или на пленного решил посмотреть кто-то из руководства.
Напротив этого образца туристического отдыха, привязанный под локти, разведенных в стороны рук, так что бы земли чуть-чуть не касались колени, висел наш боец. Точнее его сильно побитое и обезображенное пытками, обнаженное тело. Окровавленная одежда, была срезана ножом и после тщательного обыска и прощупывания швов на наличие тайников, небрежно свалена в кучу, у корней этого же дерева.
Вообще-то, что бы заставить раненого говорить, обычно больших усилий прилагать не нужно, достаточно побеспокоить его рану или раны, если их несколько. Слабый духом, начнет говорить, ухватившись за любую, пусть даже призрачную, возможность сохранить себе жизнь. Сильный может выторговать себе быструю и легкую смерть. И лишь немногие будут держаться до конца, доводя своих палачей до исступления. Войсковых разведчиков, как и снайперов, противник не любит и привилегии военнопленных на них, при захвате, не распространяются. После того как Гитлер в своем выступлении заявил, что берет все вину своих солдат за жестокость на оккупированных территориях, на себя, немцы и так себя не сильно ограничивали моральными нормами. А здесь, судя по страшным ранам, совсем потеряли человеческий облик.