Я тихонько открыл дверь своим ключом. Свет горел везде, кроме верхнего этажа, где находилась моя комната. Меня вышла встретить мама. В моей голове все перемешалось, и как отмазаться я не знал.
— Мам, прости, что задержался, я был... — не успел я договорить, как она продолжила:
— У Ребекки, мне позвонила её мама и сказала, что у вас работы выше крыши, и ты задержишься.
— Да, именно так, — нужно было отдать должное миссис Донован, за то, что спасла меня из столь неловкого положения, не дав сморозить какую-нибудь чушь.
— Иди, ложись, уже поздно, — сказала мама, после чего я пошел к себе.
Я взял телефон и набрал Бекки. Трубку она взяла сразу.
— Алекс, ты дошел? — мне нравилось, что она переживает за меня.
— Нет, я упал и сейчас умираю в канаве, — глупая шутка, но она посмеялась.
— Дурачок, не пугай меня так, — она все еще смеялась.
— Ты свободна завтра? — у меня вдруг появилось спонтанное желание съездить куда-нибудь с ней.
— Хм... Думаю да, а что? — она явно была заинтересована, но зная меня, ответ она не получит.
— Это секрет, — заинтригованно сказал я.
— Ну хорошо, секрет - значит секрет, ты зайдешь?
— Да.
— Ну буду ждать, — по её голосу было понятно, что она улыбается .
— Спокойной ночи, Бекки.
— Спокойной ночи, Алекс.
Еще минут тридцать я лежал в размышлении. Это всё так странно. Если так подумать, то я не знаю, каким образом заслужил таких людей в своем окружении. Меня окружали порядочные люди, очень умные, знающие практически все, я был не из их общества, явно. Исключением был мой отец, который не хотел жить по правилам. Он был архитектором, любил проводить время с друзьями, иногда выпивал, хотел веселиться. Когда он приходил после родительских собраний, где ему говорили, что я очень плохой ребенок, он говорил : «плевать, какой ты человек в школе, главное, каким человеком ты станешь в дальнейшем». Мама говорила не слушать его, что он легкомысленный и всегда о чем-то мечтает, не реализовывает свои мечты, поэтому она зарабатывает больше него и относится к жизни серьезнее. Из-за этого отец и не являлся для меня примером. Они из-за этого часто ругались. Я не знал на чьей стороне быть, я не мог решить сам. Мама решала за меня, а я был не против, только чтоб отстали. Отец часто говорил, что через несколько лет я уеду от них, и мама уже не поможет. Мне казалось, что ему было обидно, что я прислушиваюсь к словам мамы, а не к его словам. Вообще я странный. Обычно «плохиши» живут без правил, им плевать на все, а я не был таким. Да, я плохо учусь, да, я трудный ребенок, да, у меня проблемы с учителями, но я не последний падонок, понимаете? Иногда мне казалось, что Бекки дружит со мной из жалости, что со мной кроме нее больше никто не намерен дружить. В такие моменты мне становилось грустно и тоскливо.
Проснувшись примерно в восемь часов утра, направился первым делом искать корзинку для пикника. Одевшись, спустился вниз, чтобы сделать пару сэндвичей. За столом сидел отец и, читая газету, ел сэндвич, но он обычно не любил читать газеты, а вот сэндвичи любил.
— С добрым утром, куда ты в такую рань? — спросил он с набитым ртом.
— Я пригласил Бекки на пикник, — я указал на корзинку.