Звонок прозвенел ещё тогда, когда я был в кабинете директора, а первым уроком была алгебра, поэтому я особо не торопился, осматривая все вокруг по пути к шкафчику. Школа внутри была окрашена в ярко-красный цвет, а шкафчики были оранжевые. Везде висели красочные афиши мероприятий, самодельные рекламы кружков и прочие прелести школьной жизни. Различными стикерами были обклеены большинство шкафчиков. Все вокруг было таким милым и уютным, что я начал чувствовать себя в безопасности. Я нашёл свой шкафчик – самый одинокий, потому что на нем не было разноцветных наклеек, но я пообещал себе это исправить. Продолжая осматриваться вокруг, я увидел более одинокий шкафчик белого цвета, в самом углу, он так привлёк мое внимание, что я не сразу увидел человека, стоящего рядом со мной.
— А ты чего здесь зависаешь? — спросил молодой человек лет двадцати шести.
Он произвёл на меня странное впечатление, потому что я не понял, кто он и что тут делает. На нем была клетчатая горчичная рубашка, заправленная в джинсы, волосы его были растрепанны, а глаза казались немного больше из-за очков.
— Разбираю учебники, — резко ответил я таким тоном, чтоб он побыстрее от меня отвязался.
— Разве у тебя нет первого урока? — но он не унимался.
— Я не хочу идти на урок к очередному шизофренику с предвзятым отношением ко мне из-за каких-то личных проблем в жизни, окей? — я сорвался на него, — да и вообще, кто ты такой?
Он улыбнулся.
— Тот самый шизофреник, Алекс, приятно познакомиться, я мистер Уайт, твой учитель алгебры и школьный психолог по совместительству, — он протянул мне руку, я её пожал.
— А что вы тут делаете? — я был очень смущён, каждое слово давалось с трудом.
— Я подумал, что ты потерялся, пойдём, — он кивнул головой, и мы направились в сторону класса.
Зайдя в помещение, я не словил на себе миллионы взглядов, от силы двое-толе человек взглянули, а потом продолжили разговаривать между собой, но один единственный человек продолжал смотреть на меня, и черт, он улыбался.
— И так, ребята, минуточку внимания, в нашей семье пополнение – это Алекс Фарелл, ваш новый друг, товарищ, коллега... — А дальше он начал пороть какую-то чушь.
Никто его даже не слушал, видимо, привыкли к таким речам, но один человек все же слушал и продолжал по-идиотски улыбаться мне. Он сидел на второй парте среднего ряда, темноволосый, с идиотской шапкой на голове. Боже, кто носит шапки в помещении и в такую жару? Только идиоты, конечно. Наконец, мистер Уайт закончил свой монолог и сказал мне сесть на третью парту среднего ряда, прямо за тем ненормальным.
Когда я сел за парту, ко мне сразу же обернулся странный тип.
— Пс, привет, я Томас, — шепотом произнёс он, а я сделал вид, что не заметил.
— Хэй, чувак, я Томас, — немного громче произнёс он.
Я понял, что этот фрик от меня не отстанет, поэтому максимально грубо ответил.
— Я услышал.
— И чего ты тогда молчишь? Ты Алекс, да?
Я посмотрел на него как на дурака.
— Меня же только что представили...
Он задумался, затем отвернулся, продолжив грызть карандаш во рту.
По классу начал проноситься гул, все стали что-то доставать из своих сумок, а мистер Уайт радостно произнёс: «Внеплановый тест!». Сердце мое забилось чаще, а потом я понял, что у меня нет карандаша, но я не терял надежды найти его в рюкзаке.
— Пс, Алекс, тебе дать карандаш? — спросил Томас.
Я, если честно, совсем не горел желанием брать у него что-то, но выхода не было, поэтому пришлось.
— Я бы не отказался, — ответил я.
Томас протянул мне тот самый карандаш, который грыз минуту назад, ещё совсем свежий, весь я его слюнях, как же это было мерзко.
Тест состоял из двадцати одного задания, сначала мне хотелось рыдать, но, прочтя их, я понял, что многое знаю, поэтому тест по алгебре впервые не составило труда написать. Я был очень доволен собой, вспоминая Арми добрым словом. Если бы не его помощь, я был бы полным придурком.
После окончания теста, я протянул Томасу его карандаш.
— Хэй, а ты не хочешь сходить на ланч вместе? — спросил он, улыбаясь.
Мне стало так неудобно перед ним, но я четко следовал своей позиции.
— Слушай, я не хочу тут с кем-то общаться. — Честно признался я.
Томас задумался, улыбка с его лица пропала, я почувствовал себя мудаком.