— Если ты хочешь быть серой мышью, на которую никто не обращает внимания, то можешь смело дружить со мной, я гарантирую – к тебе и на пушечный выстрел никто не подойдёт, но всем нужны друзья, а изгои вообще должны держаться вместе, — он протянул мне кулачок, снова начав улыбаться.
Я решил, что иногда можно пойти против себя, ради кого-то другого. Этот парень явно нуждался в друге, а мог им стать. Я подумал, что все равно не знаю его настолько хорошо, чтобы судить, а странности есть у каждого.
— Я рад нашему знакомству, Томми, — ласково назвал её я и ударил его кулачок своим.
Слишком много белого для одного дня.
Немного моих мыслей
Идя по школьному коридору, я старался не обращать ни на кого внимания. Натянув капюшон, я шёл и думал о своем месте в жизни. Пожалуй, лучшее место для размышлений, не правда ли? Просто здесь был наглядный пример. Я шел один. Шел в своем направлении, а они шли в другом. Я игнорировал их взгляды, которые даже и не думали смотреть на меня, а они игнорировали взгляды других, ошибочно думая, что те смотрят на них, и так по кругу. Круговорот взглядов в природе, ну или круговорот ошибочного мнения. Самое дикое здесь то, что людям нравится думать или знать, что на их персону обращают внимание. Пусть, даже в каких-то случаях и плохо, но о тебе же говорят, а значит ты кому-то интересен. Школа – это маленькая жизнь, здесь все в миниатюре, так сказать. Здесь, как и во взрослой жизни, существует социальная лестница, называйте ее как хотите. Ученики делятся на бедных, со средним доходом родителей и богатых. Теперь самое противное и убогое: тем детям, родители которых богаты - позволено все. Я сейчас не преувеличиваю. Такие дети чаще всего вырастают редкостными гадами, лицемерами, лжецами и так далее. Не могу сказать, что дети из других слоев, вырастут лучше. Это зависит от человека. Просто, если ты растешь в богатой семье, где тебе многое позволено, ты начинаешь думать, что тебе все сойдет с рук, что ты решишь свою проблему в два счета и, что ты отличаешься от других, и тебе не стоит дружить или общаться с теми, кто не соответствует тебе, таким образом ты возносишь себя на невидимый престол, который в скором времени свергнет тебя. Я думаю так только о тех, кого знаю, я не отрицаю, что есть и другие примеры, хорошие. Если ты растешь не в богатой семье, то ты понимаешь, что все проблемы тебе решать самому, у тебя появляется ответственность и ты понимаешь весь смысл того, что происходит, ну это, правда, спорно.
Знаете, в школе каждому дают ярлык. Я всегда был ярым противником этого. Раньше на мне был ярлык с надписью «Парень, с которым дружат из жалости». Безусловно, ну уж очень ужасный и обидный ярлык. Сначала я этого не замечал, а когда, наконец, понял – было уже поздно. Когда я вспоминаю наш последний разговор с Ребеккой, по телу проходит невидимый разряд тока, который бьет прямо в сердце. Я не знаю, может, именно это чувство и означает «разбитое сердце».
В новой школе я не имел ярлыка, уж слишком мало они меня знали, а вот Томас точно имел ярлык «фриковатый парень». Каким бы грустным это не казалось, я не хотел думать об этом. Ей-Богу, что может быть хуже одиночества? За первые минуты знакомства, он был так мил и добр, что просто поверить невозможно в то, что он не имеет друзей. Со мной то все понятно, но он был не таким, как я. Томас был другим. Окей, я понимал, почему с ним не дружат, но, разве не в каждом из нас есть доля странностей?
Зайдя в столовую, я огляделся. За каждым столом сидело по несколько человек, увлечённых собственными разговорами. Взяв поднос с едой, я стал искать глазами пустой столик, к моему счастью, я нашёл самый маленький стол рядом с колонной, естественно, за этим столом сидел Томас. Он ел сэндвич, параллельно уставившись в телефон. Я подсел настолько тихо, что он не сразу меня заметил.
— О, привет Алекс, — он немного у дивился мне, после чего отложил телефон. —Я не думал, что ты подсядешь ко мне, — он не скрывал своей улыбки.
— Просто это, кажется, самый лучший столик из всех, что тут есть.
Томас кивнул и вновь уставился в телефон. Его мимика меня поражала. Казалось, что по ту сторону его телефона, сидит клоун и смешит его. Хотя, я никогда не считал клоунов смешными, ведь я до безумия боюсь их. Некая клоунофобия.
— Что ты делаешь? — из вежливости спросил я.
— А? Что? — Томас видимо не услышал моего вопроса.
— Что ты делаешь? — повторил я немного громче.
— А-а, — он замялся, — ну, понимаешь, это дела.
Обычно говорят "это дела" тогда, когда не хотят отвечать правду. Каким-то образом мы перевели тему, и Томас начал что-то рассказывать о школе, о классе, о Мистере Уайте и многом другом. Балаболом он был еще тем. Говорил и говорил, странно жестикулируя, но каким бы он не казался странным, он был настоящим. Серьезно, вы видели хоть одного человека, который обсуждает все подряд и не скрывает своих эмоций? Я - нет. Я видел сплошных лицемеров и людей, которые обсуждают других людей за их спиной. Не могу сказать, что я тоже так не делал, но во всяком случае, мое мнение было аргументированным, и мне не составляло труда высказать все то же самое прямо в лицо.