Через пару минут к нам подошла Джулия, держа в руке планшет с листом.
— Салют лузерам, у меня здесь небольшое анкетирование, которое поможет определиться с парой школьных мероприятий и школьную газету.
— Ты про ту дрянь, чем я зад вытираю, когда салфеток нет? — Спросил Томми.
— О господи, Томас, я не обязана знать о твоих странных фетишах. — Джули посмотрела на него с неким отвращением и закатила глаза. — Если у вас больше нет уморительных шуток, от которых я буду смеяться до упаду, то я продолжу: вопрос первый, оцените рубрику «горячая линия поддержи для трудных подростков» по шкале от от одного до пяти.
Сама по себе школьная газета была преступлением по отношению к чувствам деревьев. Данная рубрика была преступлением по отношению к этим самым трудным подросткам. Никакой анонимности, на следующий же день вся школа могла что-то узнать о тебе. А все эти чертовы советы по типу медитации и духовного обогащения – чушь собачья, а не помощь. Сплошное издевательство.
— Единица, потому что это убогая рубрика, — честно ответил я.
Джули записала что-то в блокнот, затем посмотрела на Томми, в ожидании его ответа.
— Я солидарен с Алексом, — ответил Томас.
Джули снова молча записала что-то в блокнот.
— Каких кружков в нашей школе, по вашему мнению, нам не хватает?
Наша школа была небольшой, по сравнению с моей прошлой. Здесь не было профессиональных кружков, зато были клубы по интересам. К примеру, Джули состояла в клубе волонтеров и ее клуб помогал с уборкой территории школы, на разных городских мероприятиях и во многом другом, был и книжный клуб, клуб любителей комиксов.
— Думаю, всего вполне достаточно, — ответил я.
— А я снова солидарен с Алексом, — подтвердил Томас.
Джулия закатила глаза.
— Да кто бы сомневался, Томас. Ладно, лузеры, сомневаюсь, что ваш вклад был очень важным, но правила есть правила – опрашивать надо всех, — произнесла Джулия и удалилась.
— Боже, ну что за ходячий кусок сарказма? — прошипел ей вслед Томас.
Мне было плевать на Джулию, потому что в один момент мне показалось, что я увидел силуэт рядом с белым шкафчиком, который был отчетливо виден через широкую стеклянную входную дверь в столовую.
— Алекс, ты пугаешь меня, — отметил Томас.
— Я все никак не пойму, просто мне кажется, что у меня уже галлюцинации начинаются, уже которую неделю голову ломаю.
— От чего? — Томас не вникал.
— Видишь? — я протянул руку, указывая на шкаф, но Томас очень странно посмотрел на меня, а потом снова в сторону, куда я указал, затем снова на меня.
— Это стекло чувак, дверь стеклянная, я тоже вник не сразу, но это так, — Томас был очень серьёзен, но я снова не выдержал и засмеялся.
— Да нет же, там шкафчик белый стоит один такой в углу, ты знаешь чей он?
Томас призадумался.
— Ты уже спрашивал, говорю же, уборщика, наверное, забей, — Томас продолжил есть.
А я продолжал наблюдать и, черт, я снова увидел чей-то силуэт рядом с этим шкафчиком! Я встал со своего место и бегом направился туда, но когда я прибежал, хозяина шкафчика уже не было. Дверца была немного приоткрыта, а мной двигало желание разузнать что-либо о владельце. Я придумал себе этот детектив, я придумал себе эту интереснейшую игру с самим собой, мне нравилось видеть смысл в одиноком белом шкафчике и гадать о том, кто же его владелец. Без задней мысли я открыл дверцу, но, к сожалению или счастью, шкафчик оказался пуст, но так мне показалось сначала. Я имел наглость осмотреть верхнюю полку. Найдя там небольшую тетрадь в твёрдом переплёте, я быстро убрал ее в свой рюкзак и вернулся к Томасу. Я больше не мог думать ни о чем, кроме того, что я украл какую-то вещь владельца белого шкафчика.
«Крутые бобры»
вырезка из украденной тетради №1:
«Снова и снова задумываюсь над смыслом своей жизни. Так ли нужно поступать, то ли нужно делать, если все равно все оборачивается против?
Искренне желаю понять себя.
Отыскать себя.
Найти себя.
Мой разум - мое заточение. Хочу просто лететь и ничего кроме.
Хочу избавиться от этого сосуда, в котором заключена моя душа, но имею ли я права так думать?»
Каждое слово - точное попадание в сердце, мысли владельца белого шкафчика словно переплетаются с моими, я прекрасно понимаю суть каждого написанного от руки слова.
Иллюстрация с птицей в клетке отражает четкую привязанность автора, но к чему? Что не дает вылететь на волю, о чем он думает?
Я листал страницу за страницей, как поехавший фанатик, ей-Богу. Поймите меня правильно, во мне все еще играл адреналин, я смог прикоснуться к чему-то невероятному! Я, наконец-то, получил подтверждение существования владельца белого шкафчика, я был уверен в том, что меня что-то тянуло туда, и вот оно - в моих руках дневник человека, похожего на меня своими мыслями. Человека, который бы понял меня, как никто другой.