Факт номер три: отец знает, что я люблю чизбургеры, помнит, по крайней мере.
— Почему бы и нет, — согласился я, и мы направились в ближайшую забегаловку.
Мы зашли в заведение, где, казалось, жиром пропахло все помещение, а звук жарки котлет достигал самых недр ушей. Отец пошел делать заказ, а я сел за более-менее приличный стол, салфеткой убрал остатки чьего-то ужина и с отвращением стал смотреть в окно с видом на мусорные баки.
Такие вечера отца и сына у нас прекратились после того, как мне исполнилось тринадцать, никогда бы не подумал, что ему есть дело до этой нашей прошлой семейной традиции. Факт номер четыре: видимо, отцу есть дело до всего.
Он принес заказ, сел напротив меня и тоже уставился на мусорные баки за окном. Чудесная атмосфера. Он ерзал трубочкой по своему стакану с колой, не притрагиваясь к еде несколько минут, смотрел куда-то вдаль, словно уже просверлил отверстие в этих баках и сейчас рассматривал содержимое. Я старался просто наслаждаться бургером, попутно потягивая напиток.
— Помнишь, мы раньше часто вместе ходили в такие помойные места, — это не было вопросом, отец говорил, глядя совсем не на меня, — а если мама не успевала закончить работу вовремя, то мы с тобой везли ей пятничные бургеры домой, — он продолжал смотреть вдаль и улыбался кому-то в отражении, хотя глаза выражали совсем другие эмоции.
Так всегда бывает, когда вспоминаешь счастливые моменты прошлого, которые уже невозможно будет повторить никогда, к сожалению.
— Это было лучшее время в моей жизни, — согласился я и начал есть картошку.
Отец помолчал еще некоторое время, затем отвернулся от окна, еще пару раз поерзал трубочкой в стакане, а затем посмотрел на меня.
— Алекс, на нас так много всего навалилось в последнее время. Послушай, я был не до конца верен твоей маме и к чему это привело? — Отец подвел трубочку к губам, но потом опустил стакан на стол, не сделав ни глотка. — Я хотел поговорить с тобой об этом, да все никак не решался... Не хотел, чтобы ты переживал еще больше, но поверь, я знаю, какого терять близких тебе людей, твою маму я потерял еще до того, как ее потерял ты, — и вот теперь он осушил стакан в три захода.
Отец всегда начинал свои важные разговоры издалека. К примеру, когда мне было лет пять, он случайно сломал мою любимую машинку, и вместо того, чтобы подойти ко мне и честно признаться, по типу: "Алекс, прости, я случайно сломал твою машинку", он сказал мне следующее: "Понимаешь, дорогой мой Алекс, в жизни каждого человека наступает момент, когда приходится с чем-то расставаться, это всегда больно, особенно, если ты что-то очень сильно любишь... Кажется пришло время тебе расстаться со своей машинкой". Вот и теперь он сидел и пытался подвести наш диалог, к какому-то конкретному моменту, возможно снова хотел начать извиняться, но я не хотел больше ничего слышать о тех событиях, я хотел жить настоящим.
— Слушай, пап, — прервал я его, — пожалуйста, давай закроем эту тему, я не хочу это больше обсуждать.
Он растерялся.
— Алекс, я просто хотел сказать, что...
— Я уже простил тебя, — я перебил его снова, — правда, я не держу на тебя зла за произошедшее с мамой, все хорошо.
Отец поерзал трубочкой уже по пустому стакану и опустил голову.
— Да, ты прав, я просто хотел извиниться, — в его голосе чувствовалась какая-то доля грусти, ну оно и понятно, невозможно не грустить в такие моменты.
По возвращению в мотель, я некоторое время просто сидел на своей кровати, залипая куда-то в никуда, размышляя обо всем, что происходило в данный момент времени. Как все получилось именно так, как получилось и почему я раньше не замечал этого пятна на полу, пока голос Арми не вывел меня из собственных размышлений.
— Слушай, я тут подумал, — Арми прошел и сел на свою кровать, оказавшись напротив меня, — думаю, я не против насчет вашей этой всей затеи, — сказал Арми, но, видимо, увидев мое уже радостное лицо, поспешил договорить, — но только потому что мне больше нечего делать, а не потому что ты мой единственный друг и я не хочу, чтобы ты облажался.
Арми подмигнул мне, затем погасил свет на своей настольной лампе и укутался глубоко в одеяло.
— Спасибо тебе, Арми — сказал я от огромной радости.
— Да иди ты, —ответил Арми с улыбкой, а затем погрузился в одеяло еще глубже и провалился в сон.
Записка на белом шкафчике
Вырезка из украденной тетради №2
«Пропускаю множество мыслей в голове, но все равно чувствую себя никем. Даже так: я вообще не чувствую.