12 марта 1944 года самолёт, специально, по ходатайству Ильи Эренбурга, посланный советским правительством, вывез Суцкевера с женой в Москву. Имя Суцкевера уже было знакомо Эренбургу: ещё до войны, находясь в Европе, он услышал от Юлиана Тувима о молодом талантливом поэте из Вильно. По воспоминаниям Суцкевера, первый самолёт сгорел у него на глазах, но был отправлен второй[57]. 29 апреля в «Правде» под заголовком «Торжество человека» была напечатана статья Эренбурга о Суцкевере. Семья провела в СССР около двух лет. Суцкевер подружился со многими советскими литераторами. Встречался с Борисом Пастернаком, впоследствии написал об этом стихотворение, которое считал у себя одним из лучших[58]. Как свидетель участвовал в Нюрнбергском процессе. В 1946 году в Москве вышла на идише документальная книга Суцкевера «Из Виленского гетто».
Герой войны, узник гетто и партизан, талантливый поэт и публицист, Авром Суцкевер мог бы стать советским писателем. Кто знает, как сложилась бы его судьба, но он выбрал иной путь. Уехал в Польшу, повидался там со своим старым другом Тувимом, в конце 1946 побывал в Базеле на первом после войны сионистском конгрессе, где встретился с Голдой Меир (тогда ещё Меерсон). Она помогла Суцкеверу с женой и дочерью в сентябре 1947 года через Францию нелегально переправиться в Палестину, которая вскоре стала Государством Израиль. В 1948–1949 годах Суцкевер служил в израильской армии военным корреспондентом, участвовал в марш-броске через пустыню Негев, после чего, вдохновлённый красотою древней земли, создал цикл «Стихи о Негеве». В 1949 году стал редактором литературно-художественного ежеквартального журнала «Ди голдене кейт» («Золотая цепь»). Авром Суцкевер не только сам продолжал писать на идише, но объединил в журнале почти всех авторов, которые сохранили верность этому языку, несмотря на то что в годы войны была уничтожена чуть ли не большая часть их читателей. В «Ди голдене кейт» не могли печататься только те еврейские литераторы, которые остались в СССР, но при этом не были расстреляны, не погибли в лагерях и продолжали творить.
В 1952 году Суцкевер путешествует по Европе и Африке. Посетив шестнадцать африканских стран, он описал свои впечатления в цикле стихов под названием «Слоны на закате». Тогда же в Иерусалиме была напечатана на иврите его поэма «Сибирь», написанная ещё в 1936 году. Перевод с идиша был сделан по рукописи, поэму проиллюстрировал Марк Шагал. В 1953 году, с теми же иллюстрациями, она была издана в оригинале. В этом же году по приглашению аргентинского «Еврейского союза литераторов и журналистов» Суцкевер приезжает в Буэнос-Айрес, тогда один из крупнейших центров еврейской культуры. Поездка совпадает с сорокалетием поэта, и еврейская общественность Аргентины широко отмечает его юбилей.
Суцкевер редактирует журнал, пишет стихи и прозу, печатается в еврейской периодике, как в Израиле, так и в других странах. У него издаются книги, его переводят на разные языки, творчество Суцкевера приобретает мировую известность. В 1963 году Еврейский университет в Иерусалиме организовал вечер, посвящённый пятидесятилетию Суцкевера. Среди тех, кто поздравлял юбиляра, был президент Израиля Залман Шазар, большой знаток и ценитель литературы на идише. Юбилейный комитет издал двухтомник поэта, в дополнительный, третий, том вошли произведения других авторов, посвящённые Суцкеверу, а также эссе и статьи о его творчестве.
В том же году Суцкевер совершает турне по Северной Америке. Он выступает перед читателями в десятках городов США, Канады и Мексики, повсюду находя самый тёплый приём.
В 1964 году по инициативе Суцкевера в Тель-Авиве была издана антология «Зеркало на камне», куда вошли произведения двенадцати советских еврейских поэтов и прозаиков, погибших от рук сталинского режима: Дер Нистера, Д. Бергельсона, Л. Квитко, Д. Гофштейна, П. Маркиша и других.
В 1969 году Суцкевер стал лауреатом престижной литературной Премии И. Мангера[59], в 1976 — Премии главы правительства, в 1985 — Государственной премии Израиля. В 1983 ему было присвоено звание почётного гражданина Тель-Авива.
Журнал «Ди голдене кейт» в 1995 году прекратил своё существование, но Суцкевер по-прежнему писал, печатался, встречался с читателями, давал интервью.
«Никто этого не объявлял, более того, в обедневшем мире идиша даже не нашлось никого, кто высказал бы эту мысль вслух, но всё же 2003 год будто сам собой стал годом Аврома Суцкевера», — написал профессор Парижского университета Ицхок Ниборский в статье, посвящённой девяностолетию поэта[60].
57
Френкель А., Булатовский И. К 90-летию Аврома Суцкевера // Народ Книги в мире книг, 2003, 47.
58
Там же.
Сам Пастернак утверждал, что никогда не встречался с Суцкевером. «Я не помню, чтобы я был знаком с С<уцкеве>ром; напротив, у меня ощущение, что я хотел избежать этой встречи из-за страшного стыда, благоговения и ужаса перед этим мучеником, — и что мне это удалось», — писал он в письме П. П. Сувчинскому 24 июля 1958 года (Пастернак Б. Л. Полное собрание сочинений с приложениями: В 11 т. М.: Слово/Slovo, 2003–2005. Т. X. 2005. С. 361). Комментаторы Собрания сочинений считают, что мучительные впечатления от встречи с Суцкевером были вытеснены из памяти Пастернака.
59
Ицик Мангер (1901, Черновицы — 1969, Тель-Авив) — великий еврейский поэт. Писал на идише.