– Загляни, если тебе так хочется, – сказал аббат. – Что до меня, то я отказываюсь. Все эти гадания по колодцам – сплошные глупости,
– Пока ты будешь глядеть в колодец, – сказал Шишковатому Харкорт, – я отвяжу веревку с шеи дракона. Он долго ее носил. Она моя.
Он повернулся и зашагал назад, туда, где лежал дракон. Как давно это было, подумал он. И какой маленький был тогда этот дракон – ничуть не больше двенадцатилетнего мальчишки, который попробовал его поймать. Но даже тогда он злобно шипел и кидался – видно было, что шутить с ним не стоит.
Харкорт подошел к закону и отвязал у него с шеи веревку. Петля уже совсем истерлась и только благодаря какой-то случайности еще держалась на шее. Очень скоро веревка должна была лопнуть и свалиться.
Харкорт постоял минуту в раздумье, потом бросил веревку и пошел прочь. Пусть остается дракону, сказал он себе. Он долго ее носил, теперь она принадлежит ему по праву. Когда-то, пусть и не намеренно, я сам отдал ее дракону в подарок. А то, что дарят, обратно не берут. И грабить мертвое тело нехорошо.
Шишковатый вернулся от Колодца.
– Что же ты видел? – спросил Харкорт.
Шишковатый поморщился.
– Самого себя, – ответил он.
Глава 17.
Разводить на ночь огонь они не стали, а перекусили тем, что взяли с собой, и запили водой, которую черпали пригоршнями из крохотного родника. На ночлег они устроились в глухом лесу между двух пологих холмов. Огромные деревья теснились вокруг, и где-то поблизости всю ночь ухала сова.
Харкорту приснилась Элоиза. Он стоял на усыпанной цветами весенней лужайке, рядом с лошадью, на которой сидела она, и смотрел на нее снизу вверх. Вокруг были другие всадники, все они собирались в какое-то долгое путешествие и спешили тронуться. Но он решил, что не даст им уехать, пока не разглядит как следует ее лицо. Легкий весенний ветерок растрепал ей волосы, и прядь их закрыла ее черты. Каждый раз, когда ему казалось, что он вот-вот их разглядит, новый порыв ветра опять бросал прядь волос ей на лицо, и снова он не мог его разглядеть. Элоиза сидела молча, без улыбки, не пытаясь поднять руку, чтобы отвести с лица эту прядь и помочь ему.
– Элоиза! – воскликнул он. – Элоиза!
Но не успел он произнести ее имя, как всадники тронулись с места и поехали прочь, и она вместе с ними. Он побежал рядом с ее лошадью, но та шла быстрым шагом, а у Харкорта что-то случилось с ногами: они не двигались как обычно – казалось, он идет по колено в быстро бегущей воде. Он умолял Элоизу подождать, но она ждать не стала, и он все больше отставал. Наконец он остановился и, посмотрев вслед всадникам, увидел, что они пустили лошадей вскачь и быстро удаляются. Он пытался следить глазами за Элоизой, но тут же потерял ее из виду, хотел ее найти, но не мог – она затерялась среди всадников. Он стоял неподвижно, пока они не скрылись из вида и лужайка не опустела. А когда он повернулся, чтобы направиться домой, то увидел, что оказался в какой-то незнакомой стране.
Неподалеку виднелся замок, но не такой, какие ему доводилось видеть. Этот замок был похож на сонное видение, он как будто висел в воздухе, и все его шпили и стройные башни тоже висели в воздухе над ним, между небом и землей, как будто не были его частью. Слева от Харкорта простиралось поле спелой пшеницы, по которому мерно двигались цепочкой, сверкая косами, косари, а женщины укладывали снопы в копны. За полем начинался фруктовый сад, где множество людей карабкалось по деревьям, собирая плоды, а под деревьями валялись ведра и корзины, которые им предстояло наполнить и отнести домой. Откуда-то справа до него донеслись крики; он обернулся и увидел свинопасов, которые, размахивая палками и перекликаясь, загоняли свиней.
Теперь Харкорт как будто начал припоминать это место, показавшееся ему сначала незнакомым. Когда-то он его уже видел. И тут он вспомнил: он видел его на миниатюре, украшавшей одну из страниц часослова, который подарила ему Элоиза. Это был тот самый рисунок, только оживший. Его сердце радостно забилось, и он побежал к замку. Ведь там была Элоиза, там он найдет ее и, найдя, вновь увидит ее лицо. Но как он ни старался, он не мог сдвинуться с места. Замок все так же стоял неподалеку, не приближаясь и не отдаляясь, и по-прежнему казалось, что он висит в воздухе между небом и землей. Харкорту нужно было попасть в замок, ему обязательно нужно было войти в ворота и обойти все шпили и башни в поисках Элоизы, зовя ее, чтобы она знала о его приходе и вышла ему навстречу. Он изо всех сил пытался бежать быстрее, размахивая руками в такт бегу, подавшись всем телом вперед, задыхаясь от усилий.
Позади послышался чей-то крик. Харкорт оглянулся через плечо и увидел, что компания всадников, вместе с которой уехала Элоиза, поспешно возвращается. Лошади скакали во весь опор, всадники сидели, пригнувшись к их шеям, и погоняли их изо всех сил. Впереди с развевающимися на ветру волосами скакала Элоиза, погоняя лошадь и что-то крича, как и все остальные.
Они неслись прямо на него, и он понял, что они хотят его затоптать. От страха у него захватило дух, он сделал сверхчеловеческое усилие и освободился от чар, которые удерживали его на месте. Он пустился бежать, петляя, как затравленный заяц, а позади, все ближе, раздавался топот копыт, сверкали подковы, скалились зубы. Он задыхался, как будто кто-то огромной рукой стиснул его грудь.