Харкорт встал и пошел к пещере, отстегивая на ходу меч. Он подошел к Нэн, сидевшей на полу пещеры. Сзади нее стояла Иоланда, а рядом коробейник.
– Вот, – сказал Харкорт, протягивая ей меч с перевязью. – Побереги его для меня. Я иду на разведку.
– Это мое дело, – возразила Иоланда. – Я все время была разведчиком.
– Только не на этот раз, – сказал Харкорт.
– Но ты остался без оружия.
– Я возьму у римлянина кинжал.
– У меня есть кинжал получше. Он у меня постоянно заточен. У Децима кинжал очень неудобный.
Она протянула ему кинжал – тонкий, заостренный на конце, как шило, с трехгранным клинком, острым, словно бритва. Харкорт удивленно осмотрел его.
– Он хранится в нашей семье много лет, – сказала она. – Один из предков Жана принес его с собой с какой-то давнишней войны. Отобрал в виде трофея у какого-нибудь язычника, а тот, может быть, в свою очередь, отобрал его у кого-нибудь еще.
– Спасибо, – сказал Харкорт.
– Ты действительно не хочешь, чтобы я пошла с вами?
– Ты нужна здесь, – сказал Харкорт. – Если на вас нападут, без твоего лука не обойтись.
Он снял с плеча свой лук, положил на землю и взглянул на нее. Она стояла, сердито выпятив нижнюю губу.
– Прошу тебя, поверь мне. Ты в самом деле нужна здесь. Пойдем мы с Шишковатым. Мы постараемся вернуться как можно скорее. Нужно узнать, что там нас ждет.
Он огляделся.
– А где тролль?
– Только что был здесь, – ответила Нэн.
– Черт его возьми, вечно он куда-то исчезает, – сказал Харкорт. – Не верю я ему. Если придет обратно, никуда его не отпускайте.
Несколько секунд он стоял в нерешительности, борясь с желанием обнять Иоланду и расцеловать ее перед уходом, Вместо этого он только кивнул ей.
– Я пошел, – сказал он.
– Желаю тебе удачи, Харкорт, – сказал коробейник.
Харкорт ничего не ответил. Коробейник ему по-прежнему не нравился.
На опушке его ждал Шишковатый.
– Готов, Чарлз?
Харкорт кивнул.
– Ты направо или налево?
– Направо, – ответил Харкорт.
– Не спеши, – сказал Шишковатый. – Вспомни, чему я тебя учил, когда ты был мальчишкой. Иди медленно. Держись за кустами. Хорошенько осмотрись, прежде чем двигаться. И не зевай.
Кустарник покрывал почти весь склон холма. То на четвереньках, то ползком Харкорт понемногу спускался вниз. Солнце еще не встало. Когда оно взойдет, оно окажется позади него, и тогда нужно будет прятаться особенно старательно. Но зато оно будет светить в глаза всякому, кто смотрит на холм из поместья, и заметить его станет труднее.
Харкорт полз вперед, то и дело застывая на месте и вглядываясь сквозь кустарник. В поместье не было заметно никакого движения. Стена, окружавшая его, густо заросла кустарником, а кое-где и деревьями. В них могло прятаться сколько угодно часовых. Однако если они там и были, их не было видно. Харкорт самым тщательным образом осмотрел ту часть стены, которая приходилась напротив него, пытаясь обнаружить чью-нибудь притаившуюся фигуру или какое-нибудь малейшее движение, но так ничего и не заметил. Впечатление было такое, будто там никого нет. Однако он знал, что там кто-то есть, не может не быть. Дядя Рауль видел стражу и попробовал, миновав ее, проникнуть внутрь, но повернул назад, поняв, что стражи слишком много, что в одиночку ее не миновать.
Вот уже много лет, подумал Харкорт, Нечисть стоит на страже вдоль стены, притаившись в ожидании нападения, не покидая своего поста, хотя до сих пор никто сюда проникнуть не пытался. Впрочем, как знать, может, кто-то и пытался, но был отбит, и никто об этом так и не узнал? Но если такие случаи и были, то немного. Можно ли отнести к ним попытку дяди Рауля? Пожалуй, нет, ведь о его присутствии они так и не догадались. Будь на их месте люди, им давно надоело бы сидеть в засаде без всякой видимой пользы, они бы ослабили бдительность и только делали бы вид, что стерегут. А Нечисть – могло это ей надоесть или нет? Способна она отвлечься, расслабиться? Он пожал плечами. Кто знает? Кто может знать что-нибудь про Нечисть? Но полагаться на то, что она потеряла бдительность, не стоит.
Харкорт переползал от куста к кусту, от камня к камню, время от времени останавливаясь и внимательно осматривая долину. И вот он наконец в первый раз заметил стражу – какие-то неопределенные тени, сгрудившиеся в густом кустарнике у самой стены так тесно, что он никак не мог разглядеть их по отдельности. Сначала он подумал, что это ему только почудилось, и только вглядевшись как следует, убедился, что они действительно там. Они не двигались – судя по всему, он все еще оставался незамеченным.
С удвоенной осторожностью он двинулся дальше, к подножью холма. Через некоторое время он снова остановился, но уже никого не мог разглядеть угол зрения изменился, и теперь они были скрыты зарослями кустарника.
Почему они прячутся? – подумал он. – Почему не стоят открыто? Ведь так легче отпугнуть незваных гостей, если они появятся. Может быть, Нечисть хочет, чтобы поместье казалось неохраняемым, чтобы никто не догадался, что здесь есть что охранять? Заброшенное и, скорее всего, неоднократно разграбленное поместье вряд ли может кого-нибудь заинтересовать. Может быть, это Нечисти и нужно больше всего – чтобы поместьем никто не интересовался?
Кустарник стал гуще, дальше пришлось двигаться ползком и гораздо медленнее. Казалось, зарослям не будет конца. Однако вскоре он подполз к опушке и долго лежал на животе, разглядывая поместье, которое было теперь гораздо ближе. Дом был большой, просторный, но не такой огромный, как показалось ему сначала. Красновато-желтая черепица кровли, выцветшая от времени, мягко светилась в лучах восходящего солнца. Толстые балки выступали на поверхности оштукатуренных стен. Перед домом и, вероятно, со всех сторон его поднималась стена из белого камня, такая высокая, что заслоняла собой нижнюю часть дома. За стеной лежал парк, в центре которого стоял дом. Там виднелось несколько деревьев, а по зеленому газону были разбросаны клумбы с яркими цветами. Красивый парк, подумал Харкорт. Как будто совсем из другого времени.