-А кто ты такая? - бродяга с жадным интересом разглядывал ее лицо, так что Тии даже стало не по себе.
-Я - та, кто спасла тебя на стене две недели назад! Тия меня зовут - слегка обиженно протянула она. Надо же, даже не вспомнил... - И не пялься на меня так, а то уйду.
-Прости - смиренно улыбнулся незнакомец. - Просто у тебя глаза очень необычные для этих мест. Ты - чужестранка? Где твои родители?
-Нет у меня родителей - потупилась Тия. - Двенадцать лет назад меня подкинули в эту лачугу. Бабушка Нур, что живет здесь, заменила мне мать. А зачем тебе мои родители?
-Не обижайся, Тия. Много лет назад я встречал человека с глазами, подобными твоим, вот и спросил.
-А скажи-ка мне лучше, кто ты такой, почему убегал от стражи, и как оказался на стене?
- Это долгая история... Как-нибудь потом тебе расскажу. А имен у меня много, и ни одно не будет настоящим. Я его забыл когда-то давно. Ты можешь звать меня Змеелов.
-Змеелов? Что за кличка такая странная? - изумилась Тия. - Не мог, что ли, себе человеческое имя придумать, раз уж свое забыл? - ее лицо приняло такое комичное выражение, что Змеелов рассмеялся.
-Эй, ты чего скалишься? - возмутилась она. И смех у него такой странный, лающий, будто уличный пес брешет.
-Ты забавная - отсмеявшись, он сел в постели и с удивлением обнаружил, что одет в какую-то мешковатую рубаху и широченные штаны, что висели на нем, будто парус в безветренную погоду. - Откуда на мне эти мешки? - удивился Змеелов
-Я, между прочим, собственной шкуркой рисковала, чтобы эту одежду... - Тия осеклась, посмотрев на бродягу. Вдруг стало стыдно признаться, что она это для него украла. - Ты не ответил на мой вопрос.
-Почему я скалюсь? - насмешливо приподнял бровь тот.
-Нет, почему именно кличка? - Тия посмотрела на него в упор.
- Я наемник, Тия. Зарабатываю себе на жизнь тем, что охраняю караваны. А у наемников в Великой Пустыне, как ты знаешь, нет имен. Только клички.
-Знаю, чтобы не нашли их семьи - кивнула она, пристально глядя на Змеелова.
-Мне это без надобности. Нет у меня родных. Родители умерли десять лет назад во время поветрия Смеющейся смерти... - его голос дрогнул.
-А почему именно Змеелов? - Тия с трудом проглотила подкативший к горлу комок. До слез стало жалко бродягу.
-Потому, что одна гадина давным-давно предала отца, прикинувшись его другом. Из-за этого моя семья потеряла все: и уважение, и положение в обществе. Но когда-нибудь, я поймаю эту змею... - лицо Змеелова прияло такое жесткое выражение, что Тия даже испугалась. То было лицо опытного убийцы, поджидающего жертву в темной подворотне. Она прикусила язык, понимая, что этот человек может быть опасен. Он же заметил страх Тии, и жестокость на его лице сменилась печалью.
-Не бойся, девочка, не такой уж я и страшный. Тем более человеку, который меня спас... - Змеелов оборвал сам себя потому, что в дверном проеме показалась бабушка Нур. Она не выказала удивления или радости при виде очнувшегося больного, только сухо кивнула и спросила:
-Как ты себя чувствуешь, наемник? - спросила она, пристально посмотрев в сторону Змеелова.
-Откуда ты знаешь, бабушка, что я наемник? - он почтительно склонил перед ней голову, но тут же поднял глаза и удивленно посмотрел на нее.
-Я стара, сынок, но все еще прекрасно слышу и неплохо вижу... - рассмеялась старуха, словно сухая чечевица посыпалась на пол из мешка. - На твоем теле есть шрамы, оставленные мечами, а ты сам только что рассказывал Тии о себе. Только что-то ты совсем отощал. На, вот, подкрепись, а то и меч в руке не удержишь. - она протянула Змеелову свежеиспеченную в тандыре лепешку. Потом посмотрела на Тию:
-Ну-ка, егоза, сбегай на двор, да проверь хлеб в печи. Не ровен час, подгорит - та не заставила себя упрашивать и выпорхнула из лачуги, будто птичка-королек. Змеелов посмотрел вслед убегающей девчонке, а затем перевел взгляд на старуху. Та подождала еще немного, и, убедившись, что Тия их не слышит, заговорила:
-Я не буду спрашивать, что ты натворил, но сейчас тебя повсюду ищут в Ферузе. Не сунулись пока только в Глотку Дэва. Но и это лишь вопрос времени. Так что думай, что будешь делать дальше, Змеелов, долго тебе здесь оставаться нельзя. Мы тебя спасли, а теперь и ты спаси нас - не наведи беды на нас с Тией, уходи, как только сможешь... - строго нахмурившись, проговорила она.
-Я уйду через два дня, на рассвете, бабушка. Мой караван отправляется в Хибу, что далеко отсюда, и тогда я исчезну. А до того - позволь мне остаться здесь - попросил он.- Я буду очень осторожен, обещаю.
-Великая Мать, огради от напасти! - устало вздохнула старуха. - Ладно, Змеелов, оставайся. Но всего два дня!
-Спасибо тебе, бабушка - горячо поблагодарил ее наемник.
- Бабушка, лепешки готовы! - в лачугу, смешно пританцовывая и перекидывая горячий хлеб из одной руки в другую, вбежала Тия, и разговор прервался.
-Молодец, дочка. А теперь, возьми-ка, вскипяти воду, засыпь в нее чечевицы и свари похлебки, а то я что-то притомилась... - вздохнула она и села на циновку, рядом с постелью Змеелова. Тия послушно подхватила бадью и отправилась, что-то насвистывая себе под нос, за водой к роднику. Следом за ней увязалась Мушил, до того мирно дремавшая в углу.
- Бабушка, а скажи мне, как эта девочка попала к тебе? - задумчиво спросил Змеелов.
- Однажды ночью, немного после Битвы у Стен, на пороге моей лачуги раздался мышиный писк. Я очень удивилась, выглянула наружу и нашла корзину с подкидышем. Им оказалась девочка с удивительного цвета глазами. Я назвала ее Тия, что на моем родном наречии означает "море"...
-Воистину, море! - рассмеялся Змеелов. Я знаю ее только час, а она уже десять раз успела поменять свое настроение.
-Да, Тия переменчива как пески Великой Пустыни - улыбнулась бабушка Нур. - Но сердечко у нее очень доброе. Ты не смотри, что она грубовата бывает, это все оттого, что приходится ей в трущобах жить, среди воров и нищих. А будь у нее другая жизнь...
- Другая жизнь... - как-то невесело усмехнулся Змеелов. - Да будь у каждого из нас другая жизнь, мы бы не были теми, кто есть. Вот ты, бабушка, как очутилась в этих трущобах?
- Я живу здесь давным-давно, наемник. - вздохнула старуха.- Так давно, что уж и о счета сбилась, сколько лет... Мой отец был торговцем с южных берегов Срединного моря. Родилась я в Сибе, может, слыхал такой город? - испытующе посмотрела она в его сторону, будто ожидая весточки с далекой родины.
-Кто ж из наемников не слышал о Сибе? Этот порт частенько нанимает нашего брата для охраны грузов на судах. - кивнул Змеелов.
-Пока удача была на его стороне, мы жили богато. Но в один проклятый Великой Матерью день, мой отец решил перевести всю семью в Феруз, поближе к караванным путям, и с тех пор посыпались на него несчастья одно за другим: сначала пропал в пути караван, с его товарами, потом обманул нас нечистый на руку купец, что должен был продать отцу лавку в Ферузе. Взял за нее втрое больше против того, о чем они сговаривались в Сибе, а вскоре та лавка сгорела. Отец мой, что еле-еле наскреб денег для ее покупки, оказался кругом в долгах. За хороший дом, за товары, которые уже негде было продавать. Так что немного времени прошло, как оказались мы на улице. Отец такого позора не пережил и умер, а мать и брат ушли вслед за ним два года спустя, во время морового поветрия. Мы тогда уже здесь оказались, в Глотке Дэва...- горькая складка залегла у бабушки Нур на лбу, а глубокие морщины на лице обозначились еще резче.
Змеелов смотрел на бабушку Нур и думал, что она чего-то недоговаривает. Не могла дочь простого купца, пусть и богатого так разбираться в травах, чтобы поставить его на ноги за пару недель. Но выпытывать не стал. Спросил только:
-Ты, бабушка, стало быть, и читать умеешь, раз отец твой богат был?
-Умею, наемник. А почему ты спрашиваешь? - подозрительно покосилась она.