— Мама, тебе нравится фамилия Бахтадзе?
— Да, а что такое? — она посмотрела на меня внимательно.
— Ничего. Красивая фамилия, правда?
— Я перед этой фамилией готова стать на колени.
Что она, смеется надо мной? Но ведь ничего не знает.
— Мама, ты это серьезно?
— Я же говорю: эта фамилия для меня свята.
— Мама!
— Что?
— Это фамилия Отара.
— Какого Отара?
— Который в нашей компании. Он товарищ Левы. Помнишь, я показывала тебе стихи?
— Ах, это тот, из-за которого…
— Да, да!
— А как отца зовут?
— Отари говорит, что он Михайлович.
— Где живет?
— На Калужской, второй дом от угла.
— Невероятно!
— А что, мама, что?
— Мать у него врач?
— Да-а.
— Так и есть. Кто б мог подумать?.. — Она покраснела, ее словно что-то душило. — Дай-ка мне валерьяновых.
Выпила валерьянку, на глаза навернулись слезы.
— Мама, почему ты плачешь?
— Ты забыла. Ты все забыла! Михаил Силованович Бахтадзе был главным бухгалтером железнодорожного управления. Когда отца твоего обвинили в растрате и должны были судить, Михаил Силованович, чтобы затормозить судебный процесс, скрылся. Он, можно сказать, спас жизнь твоему отцу, он золотой человек!
— Мама, я все помню, но я тогда не слышала этой фамилии.
Мама глядела на меня как на чудо.
— Ну ты преподнесла мне сегодня…
— Мама, а Отари…
— Да подожди ты со своим Отари!
С «моим Отари». Как это приятно прозвучало.
— Тамара, ты слышишь, какую радость преподнесла мне сегодня Ирина?
— Мама, можно компания Левы придет к нам?
Она посмотрела весело и задорно:
— Ладно, твоя взяла. Пусть приходят.
Вечером я церемонно принимала в галерее гостей. Пили лимонад, ели печенье, танцевали. Мама, тетя Тамара и тетя Адель вели себя плохо. Тетя Адель так вообще чуть не опозорила меня совсем. Во-первых, все трое явно без дела много раз проходили через галерею и разглядывали Отара так, что и слепой, наверно, заметил бы. А Отари ничего не замечал. Я удивлялась: как недогадливы мальчики. Девочка уже сто раз обратила бы внимание на эти хождения, а Отари стоял около играющей радиолы и самозабвенно отбивал ногой такт «Рио-Риты». А в комнате мама и мои тетушки обсуждали впечатления. Я отчетливо слышала их смех. И какой! Тетя Адель заливалась, как девчонка. Я пошла и сказала: «Ну что это такое, на самом деле?» А они заявили, что им очень нравится Отар. Тогда я крепко обняла и поцеловала всех троих и, постояв минутку, чтобы остыть и придать лицу безразличное выражение, снова чинно вышла в галерею.
Отари пригласил на танец. Едва успела положить руку ему на плечо, даже еще не подняла голову, чтобы взглянуть в глаза, — я всегда немного боялась этого момента, — из комнаты снова вышли друг за дружкой мама, тетя Тамара и тетя Адель и, сложив руки под грудью, остановились у дверей. Ну это уж слишком. Ведь Отари теперь обязательно заметит такое повышенное внимание к своей персоне и вообразит о себе или же подумает, что мои родные дикари какие-то.
Не выдержала. Извинилась перед Отаром и ушла в комнату. Мама, тетя Тамара и тетя Адель, почувствовав что-то неладное, сразу за мной.
— Что вы ходите следом, как дети? Что вы делаете, я от стыда сгораю!
— А мы что? Мы — ничего. В конце концов…
— Тетя Адель, — сказала я. — Чем смотреть на Отара, посмотрели бы лучше на Ламару. Лева так в нее влюблен, что готов покончить с собой.
— А???
Надо было видеть их лица. Нет, они просто сошли с ума на старости лет!
— Которая, которая? — затрепетала тетя Адель так, словно ей самой шестнадцать лет.
— Светлая. Лева говорит, что она похожа на Карлу Доннер.
И тут уж они буквально бросились в галерею. Стали смеяться, заговаривать с Ламарой. Она весело отвечала и тоже разглядывала их. Это уже было лучше. Естественней. Я постепенно успокоилась. Теперь пусть хоть с биноклем выйдут: внимание их раздробилось, и поэтому мне не грозит разоблачение.
На другой день я сказала Отару, что его отец работал когда-то вместе с моим отцом и спас моего отца от смерти.
— Насчет спасенья не знаю, — сказал Отари. — Мой отец объявил, что твой отец золотой человек.
— Значит, наши отцы оба золотые.
— Почему оба?
— Моя мама сказала, что твой отец золотой.
— Чудеса.
Нам ужасно повезло
Мы пили чай всей семьей в галерее. Пришла Дарья Петровна и сообщила, почему-то под большим секретом, что Реваз Оттиевич и его сын Сандро собираются строить новый дом. «Где?», «Почему?», «На какие средства?».