К вечеру живот скрутило от голода, и Киа вернулась в хижину. Отца она не застала, и домой его можно было не ждать. Покер под виски – занятие на всю ночь. Кукурузной крупы в доме не нашлось, но, пошарив на полках, Киа откопала старую замызганную жестянку маргарина, зачерпнула немного и намазала на крекер. Куснула раз-другой – и в итоге сгрызла пять штук.
Она улеглась на веранде, прислушиваясь, не приближается ли на лодке отец. Ночь выдалась беспокойная, Киа дремала урывками и заснула, наверное, только под утро, а проснулась от того, что в лицо било солнце. И первым делом открыла рот – все в порядке, открывается. И много раз ходила к соленой заводи и следила по солнцу, когда же пройдет этот день. Открывала рот, снова закрывала – может, все-таки обойдется?
Вечером, намазав ногу глиной и перевязав тряпицей, Киа улеглась на матрас, не зная, доживет ли до утра. Но тут же вспомнила: не так-то просто умереть – сначала ее изогнет в дугу, руки-ноги перекорежит судорогой.
В пояснице вдруг что-то кольнуло, и Киа подскочила. “Ой-ой-ой! Ма, мамочка!” Боль вернулась, и Киа притихла. “Подумаешь, свербит”, – шепнула она. Наконец, без сил, она уснула, а когда открыла глаза, на ветках дуба вовсю ворковали голуби.
Неделю ходила она к заводи дважды в день, перебиваясь крекерами с маргарином, а отец все не возвращался. На восьмой день она уже почти не хромала, боль прошла. От радости Киа даже пустилась в пляс, чуть припадая на ногу и распевая: “Я жива! Жива!”
Наутро она снова отправилась на берег высматривать пиратов.
“Первым делом велю матросам убрать отсюда все гвозди”.
Киа привыкла просыпаться чуть свет, под звон посуды на кухне. На завтрак Ма любила готовить омлет из домашних яиц, прямо из-под курицы, с кружочками спелых помидоров и оладьи – тесто она делала из кукурузной муки с водой и солью, а потом выливала на раскаленную сковородку с шипящим маслом, оладьи получались румяные, с ломкими кружевными краешками. Ма говорила: жарить так жарить, пусть на весь дом скворчит! – и всю жизнь Киа просыпалась по утрам под шипенье оладушек, вдыхала сизый кукурузный дымок. А теперь кухня стояла тихая, стылая, и Киа, выбравшись из постели на веранде, отправилась к лагуне.
Прошли месяцы, незаметно подкралась мягкая южная зима. Солнце кутало плечи Киа теплым одеялом, манило ее все дальше на болота. Иногда она пугалась по ночам незнакомых звуков или вздрагивала, если где-то близко ударит молния, но всякий раз, стоило ей вдруг оступиться, земля будто сама подхватывала ее, выручала. И наконец, точно неизвестно когда, боль из сердца ушла, как вода в песок, – просочилась глубоко, но до конца не исчезла. Киа прижала ладонь к влажной, дышащей земле, и земля утешила ее, как мать.
5
Расследование
1969
Звенели в вышине под жгучим солнцем цикады. Вся прочая живность попряталась от жары, лишь из травы неслось приглушенное жужжание.
Шериф Джексон вздохнул, утирая пот со лба:
– Верн, здесь еще работы по горло, но у меня сердце не на месте. Ни жена, ни родители Чеза не знают, что он погиб.
– Съезжу к ним, скажу, – отозвался доктор Верн Мэрфи.
– Спасибо тебе. Поезжай на моем грузовике. Пришли за Чезом “скорую”, а Джо пускай грузовик сюда пригонит. Но больше никому ни слова. Еще не хватало, чтоб весь город сюда сбежался, а если проболтаться, то так и будет.
Перед уходом доктор Мэрфи долго смотрел на Чеза, будто что-то упустил. Надо вспомнить и исправить, на то он и врач. Тяжелый болотный воздух сгустился, словно в ожидании.
Эд повернулся к мальчикам:
– А вы оставайтесь тут. Не хочу, чтобы по городу слухи пошли, да смотрите ничего не трогайте и не натопчите.
– Хорошо, – сказал Бенджи. – По-вашему, Чеза убили, да? Следов ведь нет. Его столкнули?
– Ничего я такого не говорил. Отрабатываем версии, как обычно. А вы, парни, не путайтесь под ногами, и о том, что здесь слышали, чур, молчать.
Не прошло и четверти часа, как на патрульном грузовике прибыл Джо Пардью, помощник шерифа, – коренастый, с густыми баками.
– Не верится просто! Чез! Лучший футболист за всю историю города. В голове не укладывается.
– Так и есть. Ну что, за дело?
– Далеко ли продвинулись?
Эд отвел помощника подальше от мальчишек.
– Что ж, выглядит как несчастный случай – парень сорвался с вышки и расшибся. Но я пока не нашел следов, ведущих к вышке, ни его, ни чьих-то еще. Давай поищем, есть ли признаки, что кто-то их уничтожил.