Трогающие люди редко умеют совмещаться друг с другом настолько, чтобы встречаться потом в других слоях, внечеловеческих, а броны умеют «любить вечно», но это вы потом сами поймете, что я имею в виду… А теперь, друзья, осматривайте, мните, проникайтесь, сидите у воды, охваченные летом. Кажется, что тут так солнца много – жар, но это помощник вам. Умственный климат, благодаря которому каждый брон живёт, грубо говоря «в состоянии основания религии», у нас тут трепетностью какой-то такой природной разбавлен, солнцем живым, и это вот хорошо очень для предотвращения гнилостных иллюзий… Вот как-то так, на этом, пожалуй, и остановлюсь. Если кто чего не понял, подходите – я могу не только как лектор, но и как вьюрок жевать и переотрыгивать.
Лектор пропыхтел коротко, скорее, в форме рефрена, нежели подразумевая смех, переместил очки с одного места носа на другое и присел у воображаемой кафедры на случай, если будут какие-то вопросы, но слушатели уже перевоплотились в говорителей и обсуждали что-то бурно и, по всей видимости, усердно , приводя в аргументы не только слова, но и положения тел: боски да коски (живые символы). Доктор по эмоциям улыбнулся, растроганный этой первичной интеллектуальной оргией, встал, оправил одежду (халат будто или подлинный фрак) и пошёл по блестящим камням в сторону чащи, попыхивая губами, как будто он был некоторого рода паровоз. Сэвен поспешил его сопроводить.
– Вы не против? – спросил Сэвен, занимая крайнюю позицию по диагонали, как будто они в шахматы собрались играть.
– А я о вас слышал… Вы стратег, да?
– Предположительно.
– Это нечастые гости у нас – стратеги. У вас ко мне какие вопросы?
– Хочу разобраться, что тут со временем, вы ничего не сказали об этом.
– Это сложно объяснить без примеров, примеры тут «свои» должны быть, чужие не годятся совсем, поэтому я новичкам об этом не рассказываю с бухты. Потом уже, когда начувствуются…
– Но я могу понять.
– Вы можете, это точно.
Доктор переместил очки к подбородку, освободив глаза, и, только подробно протерев каждое стёклышко, вернул оптический велосипед на место.
– Знаете, я педантичный немного на деле, но при этом совершенно не умею содержать в порядке свою голову, вечно туда что-то новое заваливается, и опять всё с полок вниз… Вы с этим как справляетесь?
– А я к этому стремлюсь, напротив. Поверьте, это невыносимо – жить в целиком организованном мире.
– Сложно такое представить мне, совсем не представлю, как ни стараюсь теперь…
Он стал сдвигать брови, и чуть было дело опять до звезды не дошло, но Сэвен поспешил приостановить этот звёздный лоб.
– Не стоит эта тема такого. Лучше ответьте мне…
– Вы спрашивали?
– Про время.
Фарул Допс расправил лицо, освободившись от непредставляемости, и снова вернулся к своей пыхтящей манере объяснения:
– Вы спросили, что у нас тут со временем, и я отвечаю: а времени-то у нас как такового и нет в привычном его виде. Мы думаем, что для физических тел это неплохая система координат, но для бронов, которые макушкой ноосферу шевелят, она слишком статичная. Время ограничивает брона своей неподвижностью, вынуждает его давить на естественные процессы мысли, а это не хорошо вовсе, это тяп-ляп, то есть подмена натуральных ориентиров, клетка… Поэтому мы используем систему моментов – она живая. Мы понимаем, когда происходит момент, потому что момент – это яркая точка, даже не точка, а что-то такое… Шарик, что ли, как молния шаровая – форма накопления жизни.
…Допс патетично осел вбок, споткнувшись о какую-то выпуклость коряжного типа, осел немного, но быстро расправился.
– Вот видите, иногда я бываю так поражен своим же открытием, даже под ноги забываю смотреть, – пропыхтел он. – Что там у нас?
– Вы говорили про время.
– Ах да… Так вот, у некоторых бронов сто моментов, у некоторых сто по сто, но это неважно так уж, потому что каждый брон составляет своё время. Спросить можно у кого-нибудь: «Вам сколько теперь?» Ответят, допустим: «Четыреста моментов!» И тогда уже можно дарить юбиляру подарки… Моменты считают, чтобы понимать, на сколько брон нажил, не только из-за юбилеев, конечно, но и из-за них тоже, ведь, если у кого юбилей, он может пригласить друзей в путешествие по своей истории, поставить спектакль или вечеринку какую изобрести, это всё очень весело. У нас есть брон, он опытный организатор исходов, и вот у него недавно две тысячи моментов накопилось, так что он сделал? Пригласил нас всех в парк тамариксовых кустарников и устроил нам такой праздник (люди говорят «корпоратив») – сборы манны небесной. Получилось неплохо.