Подсев на край кровати, Эдриан обнял меня и притянул к себе, нежно поглаживая мои волосы.
— Я знаю… знаю, — бессвязно шептал он мне на ухо, стараясь успокоить. — Это нужно просто пережить. Мы не можем не идти. Ты же понимаешь.
Конечно, я понимала, но что это могло изменить? Нет страшнее ритуала, чем похороны. Похороны молодой девушки. В те минуты я яростно ненавидела охотников, которые сотворили это. Одна лишь мысль, что я могу быть одной из них, была мне отвратительна. А ведь я могла оказаться рядом с Миленой. Сегодня могли бы провожать и меня… С трудом, но мне удалось отогнать эти мысли.
— Хорошо. Дай мне полчаса.
Эдриан внимательно посмотрел на меня, пытаясь убедиться, действительно ли я выполню то, что обещала. Потом удовлетворенно кивнул и вышел из моей комнаты.
Каждая клеточка в моем теле болела, сопротивляясь любому движению. Но я заставила себя встать и привести себя в порядок. Закрытое черное платье чуть ниже колена было уместно ситуации.
В гостиной уже успели собраться все, кроме вампиров. Семья Милены стояла у окна, и в их застывших позах было лишь отчаяние. Они не шевелились, только держались за руки, встречая это утро напускным спокойствием.
Я села рядом с родителями. Мама тут же притянула меня к себе, словно защищая от окружающего мира. Все хранили молчание. Впервые этот дом стал напоминать средневековый замок, пустой и холодный. Казалось, за каждым углом притаилось что-то страшное, ждущее подходящего момента, чтобы заявить о своем присутствии. Я многое бы отдала, чтобы оказаться у себя дома, вдали от этой скорби.
— Я рад, что вы уже все проснулись, — объявил мистер Ньюбелз, входя в гостиную. Вслед за ним появились Эвелин и Эдриан. — Завтрак уже накрыт, и я прошу вас присоединиться к нам. Сегодня силы понадобятся каждому из нас.
Очень медленно, но гости потянулись за вампирами, совершенно безразличные к происходящему, оглушенные произошедшим. Так начался первый день моей новой жизни.
Весна почти подошла к концу, но в воздухе даже не чувствовалось намека на лето. Ни дуновения теплого ветра, ни луча, готового хотя бы секунду согреть замерзшие руки. Сегодняшний день был особенным. Особенно мрачным. Серое небо легло единой пеленой, укрывая нас словно куполом, порывы ветра сбивали с ног, пытаясь насильно вернуть обратно в дом. Мне хотелось вернуться.
Кладбище казалось параллельным миром, где всему живому противостояло мертвое. Мы были чужаками, вторгшимися на опасную территорию.
Я увидела ровные ряды надгробий и вздрогнула, дернувшись чтобы убежать, но Эдриан стоял за моей спиной, вовремя схватив меня за плечи. Его сила успокаивала. Только благодаря нему я делала шаг за шагом, продвигаясь вперед, при этом, стараясь не смотреть вокруг. Но серые могильные камни и не думали исчезать.
— Просто дыши, — шептал мне на ухо вампир, всё еще не отпуская из своих объятий. — Не думай ни о чем.
Я слушала его, сосредоточившись на абсолютной силе рядом со мной. Но любое движение здесь казалось противоестественным.
Присутствующие собрались плотным кольцом, а я старалась держаться позади, отводя взгляд от темного гроба, в котором словно спящая принцесса лежала Милена. Ее хоронили в свадебном платье. Яркий контраст черного и белого резал глаза. Не в силах смотреть на это, я отвернулась.
Желающих проводить Милену в последний путь пришло мало. Ни родственников, ни друзей, только семья вампиров и кандидаты в Совет. Только те, кто знал реальную причину ее смерти. Для друзей она просто исчезла. Навсегда.
Немного поодаль я разглядела черные тени. Вампиры. Стражи. Даже сейчас, в такую минуту никто не имел права расслабиться.
На секунду на кладбище воцарилась абсолютная тишина. Я резко обернулась, словно кто-то позвал меня по имени. К нам приближалась небольшая процессия. Трое мужчин в черных костюмах двигались слишком грациозно, чтобы быть людьми. Я почувствовала, как руки Эдриана еще сильнее сжались вокруг меня, предупреждая. К нам шли члены Совета.
Отец Милены вышел вперед и поклонился пришедшим. Я старалась не выдать своего страха, который буквально съедал меня изнутри. Один из них мог быть той темной лошадкой, готовой в любой момент уничтожить меня.
Высокий мужчина в черном плаще в пол выступил нам навстречу. В каждом его движении читались власть и сила, способные сокрушить любого. Он медленно обвел взглядом присутствующих, совершенно ни на ком его не останавливая. Повеяло холодом. Эти пустые выцветшие глаза видели так много, что сейчас почти потеряли интерес к действительности.
— Галиос, — шепнул мне на ухо Эдриан. — Он что-то вроде спикера.
В ответ я застыла, стараясь совсем не двигаться, словно это могло помешать ему меня заметить.
— Я прожил много веков, прошел сквозь несчетное число потерь и разочарований и с уверенностью могу заявить, что нет ничего страшнее, чем пережить собственное дитя. Ничто не сравниться с этой потерей. Чудовище, сотворившее это и принесшее горе в семью, должно быть уничтожено. Со своей стороны мы приложим все усилия, чтобы свершилась месть и невинное дитя, с которым мы сегодня прощаемся, могло уйти с миром. Этот день я объявляю не просто днем, когда погибла ни в чем неповинная душа, а Днем Расплаты, когда каждый из нас встанет на защиту всеобщего покоя. Ни один из нашего вида не остановится, пока каждый из этих чудовищ не предстанет перед судом. Нашим судом.
Сердце забилось чаще. С каждым его словом я чувствовала, как холодные щупальца ужаса охватывают меня, проникая всё глубже. Это было объявление войны. Более того, я ясно видела искры солидарности в глазах присутствующих. Каждый из них, не отрываясь, смотрел на Галиоса. Я почти физически ощущала его власть над ними. Не зря Совет прислал именно его. Теперь ничто не могло удержать мир в равновесии. План, чей бы он ни был, сработал. Война между вампирами и охотниками была неизбежна.
Эдриан еще крепче прижал меня к себе, почувствовав мою дрожь. Но сейчас это не могло мне помочь. В глубине души я верила, что ничто не сможет разрушить мой почти идеальный мирок, что война всё-таки обойдет меня стороной. Но только теперь ясно поняла, если кто-то очень хочет начать схватку, всегда найдется тот, кто готов принять вызов.
Телефон в кармане завибрировал, что заставило меня выйти из оцепенения. Аккуратно, чтобы никто не видел, я вытащила его из кармана и взглянула на дисплей. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы буквы сложились в одно единственное слово — Андрей. Рука дрогнула, но мне удалось сбросить вызов. Осмотревшись вокруг и убедившись, что никто не заметил моих усилий, я спрятала телефон обратно. Галиос уже закончил свою речь, и теперь право слова взял отец Милены. Всего за день он резко осунулся, под глазами читались темные круги. Даже на таком расстоянии я заметила, как дрожат его руки.
— Пусть говорят, что смерть этих чудовищ не вернет мне Милену, но я буду знать, что это зло больше не вернется. Я благодарен Совету. И не только за то, что теперь могу быть спокоен за память моей дочери, которая окажется отомщена, но и за то, что им удалось спасти две другие души. Эдриана и Тео.
Услышав его слова, я настороженно замерла. "Удалось спасти"? С каких пор Совет признался в жестоких убийствах охотников.