— Почему ты пообещал Марине встречу с Виллисом? — сменила я тему разговора.
— Я подумал, он ей понравился.
Было похоже, что он что-то скрывал, это чувствовалось в его голосе.
— Твой друг детства — вампир, и ты уж извини, но первое впечатление от нашей встречи не самое лучшее. С ним могут быть проблемы.
— Не бойся, я не позволю ничему случиться.
— Тебе не кажется, что ты слишком многое мне обещаешь? — вдруг сорвалась я.
Машина резко вильнула в сторону, но Эдриан сдержал свои эмоции.
— Он мой друг и он не монстр. Я думал, мы уже перебороли стадию "чудовища-вампиры" и пришли к адекватному восприятию реальности.
— Она моя подруга и всего лишь человек. А когда влюблена, то вообще превращается в овощ. Уж извини, что я за нее волнуюсь.
Вампир усмехнулся.
— Один вечер, не больше.
— О, гениально. Он попользуется ею и не перезвонит. Какие же вы всё-таки мужчины свиньи.
— Милая, — примирительно произнес Эдриан, — просто скажи, что ты хочешь услышать, и я тут же это произнесу. Такое впечатления, что я во всем не прав и если так будет продолжаться, то мы подеремся.
— Ах, ты еще и девушек бьешь? — взвилась я, хоть и понимала что это крайне глупо. Но что могло быть плохого в небольшой ссоре?
— До этого момента нет, но ты уж слишком остра на язычок. Думаю, тебя мало воспитывали в детстве. Я готов это исправить.
— Телесные наказания официально запрещены, — напомнила я ему. — А жестокое обращение с женщинами так вообще подсудное дело.
Вампир рассмеялся.
— Представляю свое пожизненное заключение.
— На тебя бы ушли все наши налоги. И не меняй тему, — вдруг сообразила я. — Виллис не лучший вариант для моей подруги. Разве у вас нет каких-нибудь запретов насчет встречи с простыми смертными?
Парень замешкался. Я заметила, как сжались руки на руле, костяшки пальцев побелели даже на фоне его бледной кожи. Меня угораздило затронуть запретную тему.
— Дело не в этом. Возможно, они не совсем приветствуются.
— Закрыли тему, — ответила я, заметив, как он пытается уйти от ответа.
— Нет, я не хочу, чтобы ты думала, что я скрываю что-то страшное. Такие пары долго не держаться. Если Совет одобряет человека, то ему позволено превратиться вампира, и они становятся супругами.
— А если нет? — мой голос дрогнул.
— Не пугайся, — улыбнулся Эдриан, сосредоточившись на дороге. Амнезия — великая вещь. Да и такие случаи нечасты. Обычно вампиры остаются одинокими, либо находят себе пару среди своих.
Остаток пути мы молчали. Я боялась вернуться к разговору об охотниках, а вампир видимо не хотел рассказывать о жизни бессмертных. Но даже тишина казалось какой-то пугающей. Я боялась разоблачения, ведь теперь мне было что скрывать. Обвинения мистера Ньюбелза больше не были пустыми словами. За страхом пришло раскаяние. Чувство вины росло, пока не стало невыносимым. Таким тяжелым и удушающим, что трудно было дышать.
— Ты в порядке? — обеспокоено спросил Эдриан, когда открывал дверцу машины с моей стороны. — Я чувствую твое волнение и страх. Скажи мне.
В его глазах была такая печаль, словно это были его эмоции, а не мои. Неужели, он действительно стал половинкой моей души?
— Просто устала. Так много событий. Это слишком для моего человеческого организма, — постаралась я, хоть отчасти сказать правду.
— Это мы скоро исправим, — улыбнулся вампир и нежно поцеловал меня в щеку. — Тебе понравиться бессмертие.
Миссис Ньюбелз сидела напротив и буквально сверлила меня взглядом. На ее губах играла легкая ухмылка, что в целом делало ее похожей на хитрую лисичку.
— Ты хорошо отдохнула? — спросила она, протягивая мне чашку чая. — Этот ужасный инцидент с охотниками. Бедная моя малышка, такие стрессы тебе противопоказаны. Не стоило тебя отпускать.
— Ничего страшного, — отмахнулась я, делая глоток. — Случались вещи и похуже.
— Да, но не в твоем положении.
— Каком положении? — удивилась я, приготовившись оправдываться и отрицать любую связь с охотниками.
— Ну, ты меня понимаешь, — улыбнулась она и многозначительно опустила свой взгляд на уровень моего живота.
Я проследила за ней и застыла. Вот черт.
— Нет, что вы. Я не… не беременна.
— Нет? — поразилась она, отставляя в сторону свою фарфоровую чашку. — Ну, как же! Я же отлично слышала…
Краска залила мое лицо. Я готова была провалиться сквозь землю, лишь бы не участвовать в этом разговоре. Любые "взрослые" темы, которые наши родители считали своим долгом озвучить, приводили меня в состояние паники, обращая в статую, которая, к сожалению, умела еще и краснеть.